— Я видела, как Аскани стал в контрольной сети из зеленого ржавым. И помчалась сюда. А тут темно, мороз, окно нараспашку, а он лежит на полу и трясется. Увидел меня и стал гнать прочь. А у меня сестра портки заколдовала, чтобы кто попробует снять, так неделю ничего не мог… — Я замялась, потому что лорд Росс приоткрыл рот и округлил глаза — похоже, такое заклинание было ему незнакомо. — Ну, мы так думаем, что неделю… а проверять еще не пробовали. Я верю сестре и не знала, как еще помочь Аскани, вот и… — смущенно замялась.
— Так, — лорд Йарби почесал в затылке. — Аскани, твою корреспонденцию впредь, если не возражаешь, буду просматривать я сам. Письмо давай сюда. Сделавшего это мага надо разыскать и наказать — такие вещи в Империи строго запрещены. Хотя спорить могу, лица заказчика он не видел. За ворота — повторяю обоим! — по-прежнему ни ногой.
Остальные вещи в посылке — пара книг об охоте и выездке лошадей, теплые перчатки с очень красивым серебряным мехом, сладости, тонкие полоски копченого пряного мяса, бутылка старого вина — оказались безобидными. Вино Ас вручил директору. Тот посмотрел на этикетку, темную пробку… и не стал отказываться.
Лорд Йарби ушел, мы остались вдвоем. Вообще-то, я тоже хотела сбежать — мне было неудобно и невероятно стыдно за то, что между нами произошло. Он видел мой срам. И мой позор — недоразвитое тело недокормыша с торчащими костями и кучей уродливых шрамов, которые никакие травы не брали. А он — не Тин. Это она мне и сестра, и мать. Он — чужой парень. И до этого дня считал, что я ему нравлюсь.
Считал. В прошедшем времени. Потому что я запомнила то выражение растерянности, смешанной с отвращением, когда он пялился на мой голый живот. Ему было противно. А мне безумно стыдно и ужасно больно. Я выполнила обещание защищать его, как себя, но расплатилась за это последними крохами самоуважения.
Заерзала, перемещаясь к краю кровати и поддерживая одной рукой сползающие штаны.
— Ас, ну ладно, я пойду. Мне заниматься надо. Ты вроде уже в порядке?
— Тим, посиди со мной немного… — попробовал удержать меня за руку.
Зачем он это делает? Лучше закончить все сразу.
— Ас, ты меня видел. Я — уродка. Доска и два соска. Я это знаю и понимаю то, что ты чувствуешь. Так что не надо ничего говорить или объяснять. Ладно? А сейчас пусти!
— Тим?! — он захлопал на меня глазами. Потом на лице нарисовалось что-то, мне непонятное. — Тим! Ты — не уродка, но ты — идиотка! Я красивее тебя в жизни не видел! Просто пришел в ужас от того, что чуть сам не сотворил, и от твоих шрамов. Что с тобой делали? Тот, на бедре, похожий на рваную звезду — откуда такое?
