А Джон стоял и смотрел, как ширится кромка ила, как пруд на жаре сжимается до самого себя. Густой запах тяжелой зеленой воды, вонь влечения. Ил был маслянистый, цвета лягушачьей кожи. Джон хотел было присесть, дабы проверить, можно ли разглядеть сквозь блики на его поверхности живущих в нем тварей, и вдруг почувствовал, как на плечо ему опустилась чья-то рука.
— Доброе утро! — услышал он.
— Да. Да? Кто вы?
— Меня зовут Мария.
— Не может быть.
— Это мое имя. Имя, которым нарек меня ангел Господень.
— Да, но ты как будто постарела — то есть мы оба, наверное. Этого не избежать, а? — выпростав руку, он прикоснулся к ее лицу. — О, да, — вздохнул он.
— О, да, — улыбнулась Мария. Ей удалось завладеть его вниманием. Видно было, что он готов. Между ними установлена сокровенная, неподдельная связь.
— Я знал, что ты придешь, — произнес он.
— Не сомневаюсь.
— Но как ты похудела.
— Я должна вам кое-что сказать, — начала она.
— Пойдем куда-нибудь — куда-нибудь, где нас не увидят. Спрячемся, чтобы чувствовать себя свободнее.
— Слушайте же…
— Ах! — ошеломил он её неожиданным возгласом. — Почему ты не приходила так долго?
— На все Господня воля, — ответила она. — Мы не вправе ее оспаривать.
— Да, да. Но мне пришлось так трудно.
Она увидела в его глазах слезы.
— Но вот я здесь.
— Ах! — вновь воскликнул он, взял ее за руку и поднес ладонь к своей щеке, пытаясь успокоиться. — Пойдем скорее. Пока нас не нашли.
Не отпуская ее руки, он повел ее прочь. Ему страсть как не хотелось спешить, не хотелось ее оскорбить, но отступать было некуда — вдруг им не будет дано больше ни минуты? Он потянул ее за собой подальше от дома, на обнесенный стеной двор, куда сваливали в компостную кучу скошенную траву и овощную ботву. Там он обхватил ее обеими руками и притиснул к себе. Она позволила. Почуяла в его душе жажду. Ее послали помочь ему. «Сам Господь послал меня к вам», — сказала она.
— Да, да. Не иначе.
И он принялся водить руками по ее шее, волосам, плечам, ягодицам.
— Нет, — заикнулась было она. — Нет, нет.
— Да. Наконец-то. Мы теперь вместе. Все правильно.
Правильно? Неужели это жертва, которую она должна принести? Епитимья за ее жизнь с мужем, напоминание о той жизни? Она хотела одного — стать орудием Господа. Так вот он каков, ее путь?
Этот человек ошеломлял своей страстью. Мария вдруг обнаружила, что лежит на спине прямо на мокрой траве, ощутила сладкий запах гнили. Джон задрал ей юбку и взялся за белье. В конце концов, тело ее принадлежит миру. Оно погибнет, обратится в прах. Мария закрыла глаза. Но ее Безмолвный Страж бдел.
