«Больше, надо полагать, мы не увидимся, — решил Поярков. — Последнее «прощайте» было не случайно брошено Катей. Она знала, что это конец».
Ему стало отчего-то грустно. Со всеми расстался легко, а вот с Катей так не получилось. Оставила она в нем что-то тревожное и радостное вместе с тем. Какую-то светлую боль заронила. И непреходящую. Это он понял. Будет она, боль эта, мучить его и заставлять думать о Кате, мечтать о ней
Однако расстаться все же придется. И не когда-нибудь, а сейчас. Так проще и легче. Не нужен ему этот груз. «Все, — сказал себе Поярков. — Нет больше Кати…»
Он снова ошибся.
Официант подошел к столику и, наклонившись, сказал:
— Вон там, за большим цветком, синяя портьера… Откроете! Вас там ждут.
Ток побежал по телу Пояркова: «Сейчас! Сейчас начнется».
— Рассчитаться? — спросил он у официанта.
— Уже заплачено, — кивнул тот и отошел от стола, чтобы дать возможность Пояркову свободно пройти.
До синей портьеры было сравнительно далеко — восемь столиков. Каждый следовало обойти и потом еще подняться на ступеньку. Поярков обошел не спеша все восемь, главное, спокойно обошел, а вот перед ступенькой легкость и уверенность исчезли. «Кто там? — подумал он с тревогой. — Кто там за портьерой?»
Там оказалась Катя. Всего лишь Катя.
— Фу-ты! — вырвалось у Пояркова. — Вы?
— Или вас кто другой приглашал? — сказала она серьезно, почему-то серьезно, хотя следовало бы в таком случае приветливо улыбнуться.
— Нет, конечно, — растерянно ответил Поярков. Он был и удивлен и огорчен. Это не прошло мимо Кати.
— Правда, вы отказались от приглашения, и довольно бесцеремонно…
Поярков вспомнил, что, ожидая ее за столиком, намеревался испросить прощения и даже тронуть ласково ее руку.
— Простите меня, Люба!
Она грустно покачала головой:
— Бог вас простит, Борис Владимирович.
Потом подошла и вдруг поцеловала его в волосы. Легко, едва коснувшись губами.
Это было что-то невероятное. Он опешил:
— Люба!
— Ну-ну… Просто мир. Вы же хотели мира?
Она, чертовка, угадывала его желания.
— Да вы, оказывается, читаете чужие мысли!
Катя засмеялась:
— Не читаю, не умею… И зачем читать? Вы же вчера приходили, чтобы помириться.
— Меня кто-то видел здесь?
— Я видела.
— Почему же не вышли в зал?
— Борис Владимирович, вы забыли предупреждение: меня в среду не будет!
— Не забыл.
— Но все же надеялись увидеть?
— Должно быть…
Катя отодвинула стул, как тогда Поярков в своей мастерской, и жестом пригласила сесть. Села сама напротив.
