— Ах, вот в чем дело, — сказала Снейя. — Я давно не была в хранилище и совсем забыла, что там есть. И что, все драгоценности моей матери так же прекрасны, как эта?
— Они великолепны, мама, — сказал Оттерли, теряя уверенность.
Она много лет брала драгоценности из хранилища, а мать этого не замечала.
— Мне ужасно нравится эта вещица, — сказала Снейя. — Может быть, я съезжу в хранилище около полуночи. Надо бы сделать опись.
Ни секунды не колеблясь, Оттерли сняла ожерелье и сунула его в руку матери.
— Ты в нем будешь просто сногсшибательна, мама, — сказала она.
Не дожидаясь ответа, не в силах скрыть горечь от потери такой драгоценности, Оттерли повернулась на шпильках и скользнула в толпу. Платье так плотно облепляло ее, будто ткань была мокрой.
Снейя поднесла ожерелье к свету, и бриллиант вспыхнул, похожий на шар жидкого огня. Она спрятала его в вечернюю сумочку, украшенную бисером, и повернулась к Персивалю, словно внезапно вспомнив, что единственный сын стал свидетелем ее победы.
— Довольно забавно, — сказала Снейя. — Оттерли думает, будто я не знаю, что она уже двадцать пять лет крадет мои драгоценности.
— А ты и вида не подавала, что знаешь, — засмеялся Персиваль. — Если бы ты хоть раз сказала ей об этом, Оттерли давно остановилась бы.
Мать отмахнулась, как от мухи.
— Я знаю все, что происходит в этой семье, — сказала она, располагаясь на диване так, чтобы изгиб крыла был освещен. — Я даже знаю, что ты совершенно не заботишься о себе. Тебе надо больше отдыхать, больше есть, больше спать. Нельзя все пускать на самотек. Пора думать о будущем.
— Именно это я и делал, — ответил Персиваль.
Его раздражало, что мать разговаривает с ним так, будто ему и ста лет не исполнилось.
— Понимаю, — проговорила Снейя, догадавшись, в чем причина недовольства сына. — У тебя была встреча.
— Как и намечалось, — ответил Персиваль.
— Поэтому ты такой кислый? Расскажи, как продвигаются дела. Встреча прошла не так, как ты рассчитывал?
— Как всегда, — разочарованно ответил Персиваль. — Я возлагал слишком большие надежды.
— Да, — сказала Снейя, глядя мимо Персиваля. — Мы все надеялись.
— Идем.
Персиваль взял мать за руку и помог ей подняться с дивана.
— Мне надо поговорить с тобой наедине.
— Мы не можем поговорить здесь?
— Пожалуйста, — попросил Персиваль, с отвращением оглядывая собравшихся. — Это совершенно невозможно.
Поднимаясь с дивана, Снейя устроила для очарованных поклонников большое шоу. Развернув крылья, она окутала ими плечи, как плащом. Персиваль смотрел на нее, содрогаясь от зависти. Крылья матери были великолепными, блестящими, здоровыми, перышко к перышку. Цвет почти незаметно менялся от кончиков, где перья были крошечными и розоватыми, до середины спины, где они становились большими и сверкающими. Раньше крылья Персиваля были гораздо больше, чем у матери, острые и яркие перья походили на кинжалы из чистейшего золота. Он смотрел на мать, мечтая снова стать здоровым.
