Он проводил гостей на водолазную площадку. Новиков, Маврикий и Витька живо натянули гидрокостюмы. Заостровцев стоял в нерешительности, сонно моргал.
— Ты не пойдешь? — спросил Новиков.
— Не хочется.
Трое один за другим спустились по отвесному трапу и скрылись под водой. Заостровцев проводил их взглядом, потом вдруг спросил у старшего:
— У этих приемников — какая полоса пропускаемости частот?
— Если не ошибаюсь, от двухсот до восьми тысяч герц. А что?
— Просто так, — сказал Заостровцев. И, помедлив немного, добавил: — Пожалуй, пойду и я… Давно не нырял.
Субмарина висела в зеленой воде между днищем спасательного судна и грунтом. Вблизи ее корпус оказался весь в подтеках ржавчины. Сквозь прозрачную пленку пластыря темнели рваные пробоины. Рубка была разворочена взрывом.
Новиков подплыл к рубке, заглянул сверху в круглый провал люка. На дне этого черного колодца что-то смутно белело. Новикову стало жутковато. Он огляделся. Куда Витька исчез? И Маврикия не видно… Он позвал их, но не услышал ответа. Сильными гребками поплыл вдоль лодки к корме и тут увидел под собой и Маврикия, и Витьку. Витька держался обеими руками за баллер руля. Новиков окликнул его и тотчас услышал:
— Я здесь.
— Почему ты раньше не ответил? — спросил Новиков.
— Раньше ничего… — Витькин голос оборвался.
«Гидрофоны барахлят», — подумал Новиков и вспомнил, как недавно вот так же потерял связь с Витькой под водой. Масса намагниченного железа, что ли, поглощает сигналы? Не теряя Витьку из виду, он медленно поплыл под лодкой, потом поднялся метра на два и увидел еще одного ныряльщика. Это был не Маврикий и не Витька — те плавали ниже.
— Володя, ты? — спросил он, но не получил ответа.
Ныряльщик, раскинув в стороны руки и ноги, неподвижно висел над рубкой субмарины. Новиков поплыл к нему. Приблизившись, он увидел сквозь прозрачный шаровой шлем лицо Заостровцева — странно искаженное, с полузакрытыми глазами.
Пальцы Заостровцева слабо шевелились— будто ощупывали воду…
Новиков замер, пораженный. Мгновенный мысленный толчок перенес его на много, много лет назад — в кабину космотанкера «Апшерон», в те страшные минуты, когда ослепший корабль пытался вырваться из зловещего Ю-поля…
Монотонный голос:
— Шум винтов катера по пеленгу тридцать пять… Шум по пеленгу сто двадцать…
Глухой взрыв.
Тишина.
— Четвертые сутки пошли, как лежим на грунте.
— Ну, как ты, Сергей?
— Дышу…
— Держись, моряк… выберемся… Кровь у тебя из ушей. Дай, вытру…
Взрыв. Взрыв. Еще. Сильный взрыв. Скрежет, звон разбитого стекла.
