Как легко мне жить с Тобой, Господи!
Как легко мне верить в Тебя!
Когда расступается в недоумении
или сникает ум мой,
когда умнейшие люди
не видят дальше сегодняшнего вечера
и не знают, что надо делать завтра, —
Ты ниспосылаешь мне ясную уверенность,
что Ты есть и Ты позаботишься,
чтоб не все пути добра были закрыты.
На хребте славы земной
я с удивлением оглядываюсь на тот путь,
который никогда не смог изобрести сам, —
удивительный путь через безнадежность,
откуда я смог
послать человечеству отблеск лучей Твоих.
И сколько мне надо будет, чтоб я их еще отразил, —
Ты даешь мне.
А сколько не успею — значит,
Ты определил это другим.
Эта история произошла в 1986 году. Меня буквально месяц назад перевели из Псково‑Печерского монастыря в Москву. Архиепископу Питириму, руководителю Издательского отдела Московского Патриархата, рассказали, что в Псково‑Печерском монастыре, на коровнике, есть послушник с высшим кинематографическим образованием. Как раз в этот год государственные власти наконец разрешили Церкви подготовку к празднованию Тысячелетия Крещения Руси. Срочно понадобились специалисты: впервые предстояло показывать жизнь Церкви по телевидению, снимать фильмы о Православии. Вот я и попался под руку.
Для меня переезд обратно в город, откуда я несколько лет назад уехал в Псково‑Печерский монастырь, был настоящей трагедией, но мой духовник отец Иоанн сказал: «Послушание превыше всего. Будь там, куда тебя поставило священноначалие». И все же, оказавшись в Москве, я пользовался любым случаем, чтобы хотя бы на денек вернуться в любимую обитель.
И вот однажды мне позвонил игумен Зинон, монах-иконописец, живший тогда в Псково‑Печерском монастыре, и очень взволнованно, ничего не объясняя по телефону, попросил, чтобы я срочно приехал в монастырь. Не помню уж, под каким предлогом отпросился я у Владыки Питирима, но на следующее утро был в Печорах, в келье отца Зинона.
Что же рассказал отец Зинон? Под большим секретом он поведал мне, что несколько недель назад с гор в Абхазии, из тех мест, где на нелегальном положении вот уже несколько десятилетий тайно жили монахи, вынужден был спуститься в мир один инок. И он находится в серьезной опасности.
Монахи нелегально жили в горах возле Сухуми давно, еще с первых лет советской власти. Они навсегда уходили от мира в труднодоступные горные районы, укрываясь от властей мирских, а иногда и церковных. Среди них было немало настоящих подвижников, искавших уединения ради общения с Богом, непрестанной молитвы и созерцания. Другие уходили, протестуя против государственной и церковной неправды, рвали свои советские паспорта, боролись против экуменизма, соглашательства, словом, против всего того, о чем глухо роптал тогдашний церковный народ.
