А война продолжалась…
Работать с утратившими конечности ветеранами очень сложно. Далеко не каждый медик сможет изо дня в день общаться с такими людьми. Разрывы бомб оставляют на их телах ожоги и шрамы от осколочных ран. Бесконечно долгие операции не приносят облегчения, а боль бывает слишком мучительной. Затем приходит депрессия. Многим из раненых нет тридцати, а некоторым — даже двадцати лет. Потеря ноги или руки для них — непоправимая утрата, поэтому депрессия ампутантов передается и членам их семей, и персоналу госпиталя.
Днем бывает трудно, но самое страшное начинается ночью…
Ли остановилась у первой кровати справа. Здесь лежал Джастин Фрейтас. Парню недавно исполнилось девятнадцать лет, он был армейским санитаром. Два с половиной месяца назад он потерял глаза и кисти рук, когда пытался снять взрыватель с бомбы.
— Здравствуйте, доктор Нельсон! Откуда я узнал, что это вы?
— Услышали запах моих духов, — ответила Ли.
— Да! Я услышал ваш запах. Эй, док! Я уронил пульт дистанционного управления от телевизора. Дайте мне его.
— Джастин, мы уже говорили об этом вчера.
— Док, это у вас проблемы со зрением. У меня есть руки. Я их чувствую.
— Нет… Просто нервные окончания вводят ваш мозг в заблуждение.
— Док! Я их чувствую! — настаивал Джастин.
— Понимаю, — сдерживая подступающие к глазам слезы, сказала Ли Нельсон. — Мы дадим тебе новые руки, Джастин. Еще пара операций и…
— Нет. Никаких больше операций. Я не хочу никаких операций! Я не хочу протезы! Верните мне мои руки! Как я смогу держать на протезах мою маленькую девочку? Как я прикоснусь к жене?
Гнев вспыхнул подобно пороху. Доктор Нельсон едва успела нажать кнопку тревоги и вынуждена была бороться с пациентом, чтобы помешать ему биться забинтованными культями об алюминиевую спинку кровати.
Вбежал санитар. Он помог врачу пристегнуть руки Джастина Фрейтаса застежками-липучками «Велкро» к кровати. Ли сделала укол. Почти сразу же успокоительное подействовало, и Джастин заснул.
Доктор Нельсон постояла немного, ловя ухом его размеренное дыхание, затем сделала запись в медицинской карточке и отошла от его кровати.
В этой палате ее ожидали еще шестнадцать ампутантов. Ей предстояло побывать еще в семи палатах.
В каждой палате был свой староста, человек, который знал, чем дышат его товарищи по несчастью. В двадцать седьмой палате старостой оказался мастер-сержант Рокки Аллен Трет. Восемь месяцев назад он потерял обе ноги при взрыве реактивного снаряда.
