Имена павших воинов обычно были выбиты в алфавитном порядке. Чаще всего на памятниках писали РОДИНА, ГЕРОИ, МУЧЕНИКИ и ПОМНИ! Иногда на памятнике также была надпись БУДЬ ПРОКЛЯТА ВОЙНА! А в некоторых местах ставили памятники и тем воинам, которых во время войны осудили на смертную казнь или послали в концлагерь, потому что они не хотели выполнять приказ. А в 1916 году в Ювенкуре казнили солдата, не имевшего форменных брюк и отказавшегося снять брюки с павшего товарища и надеть их, потому что они были грязные и запачканы кровью. А в 1920 году французы придумали памятник неизвестному солдату с вечным огнем, который имел большой успех в Англии и в Бельгии и в Италии и в новых странах, у которых еще не было истории, в Чехословакии, Югославии и т. д.
(Неизвестный солдат.) Неизвестным солдатом мог стать воин, которому вражеская пуля раздробила идентификационный знак, или солдат, которого завалило землей, или солдат, которого затянуло в трясину. Один бельгийский солдат у Кортрийка по колени увяз в болоте, и четверо товарищей не могли его вытянуть, а все
кони погибли. А когда спустя два дня они отступали по той же дороге, солдат был еще жив, но из болота торчала только его голова, и он уже не кричал.
А когда нацисты проиграли войну, страны-победительницы организовали международный суд, и юристы стали думать, как назвать окончательное решение еврейского вопроса и всевозможные планы уничтожения цыган и славян и т. п., и придумали понятие геноцида. Историки сосчитали, что в двадцатом веке в мире произошло около шестидесяти случаев геноцида, но что не все из них вошли в историческую память. Историки говорили, что историческая память не является частью истории и что из исторической сферы память перешла в сферу психологическую, и это породило новый вид памяти, то есть памяти не о событиях, но о самой памяти. Следствием стало появившееся в людях чувство, будто они должны отдавать прошлому дань, но только непонятно, какую и кому. Окончательное решение еврейского вопроса позже стали называть холокост или шоа, потому что евреи утверждали, что это был не просто геноцид, а нечто иное, большее, нежели геноцид, нечто, выходящее за рамки человеческого понимания, и утверждали, что это еврейская специфика, а многим людям казалось, что евреи присваивают геноцид себе, хотя жертвы любого геноцида воспринимают свой опыт как нечто выходящее за рамки человеческого понимания, а евреи подменяют историческую действительность ее репрезентацией, парадоксальным образом способствуя тому, что большинство людей стало представлять себе холокост как какую-то драматическую сцену из фильма. А некоторые раввины говорили, что евреи погибли в концлагерях не случайно и не по ошибке, что произошла реинкарнация душ, нагрешивших в прошлой жизни, не сумевших остаться богобоязненными и неоскверненными. А историки говорили, что западное общество перешло от традиционного понимания истории как продолжения памяти к пониманию памяти, проецирующемуся на прерывность истории. А другие раввины говорили, что Бог во время холокоста отвернулся, и что это не было наказание как таковое, а возвращение мира в его исходное состояние, прежде чем Бог навязал ему порядок, и тьма была над пропастью. А одна молодая еврейка пережила войну благодаря тому, что играла на скрипке на площади в Штрутхофе арии из «Веселой вдовы».
