— Но ведь это ресторан для служебного пользования, синьор Паваротти, — сказала она. — Нужно всего лишь пройти через двор. Этот ресторан могут посещать только служащие театра.
Я объяснил ей, что все дело в холодном воздухе, от него может заболеть горло, и я не смогу петь через два дня. Николетта пошла в мою уборную за шляпой и шарфом. Билл и я ждали. Уверен, что женщина решила, будто у меня не все дома: она видела, что я не хотел выходить. Но для нее пробежать через двор — вовсе не означало «выйти на улицу». Для меня же резкое изменение температуры воздуха — это наверняка проблемы со здоровьем. И при этом я не знаю, когда могу заболеть.
Конечно, когда я возвращаюсь вечером, мне приходится у гостиницы выходить на улицу из автомобиля. Но перед самой премьерой я должен остерегаться. И это печально, ведь я так люблю бывать на свежем воздухе, иногда мне кажется, что я его впиваю. В своей нью-йоркской квартире, выходящей окнами на Центральный парк, я смотрю в окно и мечтаю о прогулке. Но если вскоре мне предстоит выступление, я не могу позволить себе этого. Если мне нездоровится, если просто болит горло, я разочарую тысячи людей, они рассердятся, а мне не заплатят денег. Если такое случится, я спрошу себя: «Неужели нельзя было обойтись без этой прогулки по парку?»
Перед генеральной репетицией полагается день отдыха. Я сказал Биллу, что мы можем с ним побольше поработать над книгой. Но когда я проснулся на следующий день, то чувствовал себя скверно: у меня все болело, особенно горло. Случилось то, чего я так боялся. Билл позвонил узнать, может ли он спуститься из своего номера, чтобы начать работу. Я ответил, что заболел и мне нужен покой на весь день. Билл понимал, насколько это важно для меня, — отбросить все, что может помешать завтрашнему выступлению.
В Италии генеральная репетиция — почти премьера. Зал заполняется до отказа — обычно людьми, связанными с театром. Для певцов важно, что среди них присутствуют и критики, к тому же из таких солидных газет, как «Коррере делла сера» и «Република». Конечно, случись со мной сейчас что-то подобное тому, что произошло в «Дон Карлосе», в «Ла Скала» это значило бы не конец всему, а всего лишь плохое выступление. Но я не мог позволить себе петь в Неаполе нездоровым, не мог позволить себе опять выступить неудачно.
Мне необходимо выздороветь и чувствовать себя в форме. Жаль, конечно, что пришлось отменить встречу с Биллом — ведь он специально приехал из Нью-Йорка, чтобы побеседовать со мной. Но я знал, что мне нельзя выходить из комнаты, что мне нужен покой: не разговаривать, не напрягаться. Может быть, посмотреть телевизор, уснуть, если получится?
