– Нет! – ещё один камень в моё сердце.
– Значит, ты не любишь меня, – сказала я в отчаянье.
Её глаза наполняются слезами. “Люблю!” – прошептала она сквозь слёзы, а смотреть продолжала мимо меня, в сторону.
Я понимала, что это похоже на выяснение отношений, с моей стороны это и было выяснением отношений, и я разрывалась между жалостью к моей маленькой, непостижимой девочке и между горьким желанием объяснить ей до конца, что я чувствую, когда она так странно себя ведёт. Ведь если я ей не скажу, то как иначе она об этом узнает?
– Мне ТАК жить трудно и больно, Ксюнечка.
– Почему? – с интересом спросила она.
– Ты кукол и зверушек своих гладишь и целуешь – а меня никогда. А ведь я живой человек. Мне твоя любовь нужна, как воздух. Не меньше, чем твоему пластмассовому Львёнку.
Молчит. Смотрит в сторону…
– Ты, наверное, хочешь, чтобы я стала старой и злой?
– Нет!
– Но если человека мало любят, он именно таким и становится. Как эта недобрая волшебница из сказки. Я думаю, она стала такой именно потому, что её не любили…
Ксюша закрылась с головой одеялом, давая понять, что разговор окончен.
А я сидела рядом с её постелькой, чувствуя смертельную усталость, и мне в ту минуту не очень хотелось жить. Мысли роились в голове самые мрачные…
Я так люблю её, я так стараюсь, чтобы ей в этом мире было со мной хорошо – и в ответ такое раздражение! Почему? Что я делаю не так? Почему ей плохо от того, что я поцеловала её?
Как научить Ксюшу ОТВЕЧАТЬ на любовь, не прятаться в своей скорлупе? Чем я могу помочь ей? Можно ли тут что-то изменить? Наверное, нет… (думала я в ту горькую минуту).
Наверное, это гены виноваты, думала я. Не одна ведь Ксюша в нашей семье такая. Старшая Ксюшина сестра не такая разве? Сколько раз Анюта поцеловала Ксюшу? НИ РАЗУ! За 4 года 9 месяцев НИ РАЗУ. А ведь Анюта любит Ксюшу, и Ксюша обожает её. И при этом НИ РАЗУ за почти пять лет Ксюшиной жизни не было позыва ни обнять, ни поцеловать друг друга. Что это??? Птички, зверушки – и те ласкаются, а две девочки, две любящие сестры – НИКОГДА! Так в моих ли силах что-либо изменить?…
Они могут сидеть рядом на тахте, одной четыре года, другой уже двадцать пять, Анюта мастерит какую-нибудь игрушку, у неё это здорово получается, Ксюня смотрит с восхищением, они перешучиваются, – и при этом между ними как будто стеклянная стена.
Непостижимая для моего понимания сдержанность чувств.
Гавр говорит: “Это от застенчивости”.
Не знаю, не понимаю… Можно стесняться посторонних, но своих, близких?… Не понимаю.
