* * *
“Па-а-а па-а-ла-та-а-ам!…” – разносится в коридоре оглушающий крик.
“Кто это кричит так?” – в который раз изумляется Ксюша.
“Это нянечка загоняет детей в палаты.”
“Зачем?”
“Чтобы дети не заражали друг друга”.
“А разве можно заразиться ещё раз?”
“Говорят: можно”.
“А…”
* * *
Дежурный врач, узнав, что у меня нет прививки, изумлённо воскликнула:
“Зачем же вы поселились в этом очаге заразы?!”
С минуту мы смотрим друг на дружку, силясь понять: она – мотив моего странного (на её взгляд) поступка, я – смысл её вопроса.
“Не зачем, а почему. Потому, что моему ребёнку плохо, и я хочу быть рядом с ним”.
“Но ведь вы сами можете заболеть!”
“Нет. Я верю, что от своего ребёнка я не заражусь”.
“Но ведь вы ещё и по коридорам ходите!”
Действительно, хожу: выношу горшочек, отношу на кухню посуду, хожу к неработающему телефону-автомату. А вокруг носятся дифтерийные дети…
“Дифтерия – такая страшная зараза! Разве вам не объяснили?”
Объяснили. Но, кроме заразы, на свете есть Господь Бог. И Он не допустит, чтобы я заболела. Я в это верю.
* * *
В первые дни я ещё не знала, что под нами реанимация.
В одну из первых ночей меня разбудил крик. Кричал мужчина. Он выкрикивал женское имя: “Зара! Зара!…” Он звал, он стонал, он гневался: “Зара! Зара!…” И я никак не могла понять, почему Зара не выйдет к нему и не успокоит его.
Он кричал всю ночь. Так отчаянно, и так громко, что уснуть было невозможно. Я вставала и подходила к окну, стараясь разглядеть этого несчастного: крик доносился снизу. Но никого не увидела.
“Зара! Зара! Зара!…” – всю ночь, до рассвета.
* * *
Приезжали Гавр и моя мама, привезли Ксюше разных вкусностей. Постояли под окошком… Хотя этаж у нас второй, но очень высокий, общаться трудно. Ксюша сидела на подоконнике, как воробушек, и смотрела на папу и бабушку сквозь решётку. Бабушка не вынесла зрелища зарешёченной внучки и заплакала. Ксюша, чтобы развеселить её, стала пускать сквозь решётку бумажных голубков…
Так, в образе голубков, улетели: Ксюшин рисунок для бабушки и моё письмо для Гавра.
“Здравствуй, милый наш папочка!
Ну, слава Богу, это не корь – а аллергия. Уже чуть-чуть получше. Сыпь расплывается: сейчас у Ксюши тельце как будто из красного мрамора. Она – смеётся! Чудесный неунывающий ребёнок.
Сегодня утром ходила в третий корпус на прививку. Сделали. Идя по больничному двору, была поражена теплом и красотой. Нарвала Ксюне красных веток рябины и веток с белыми ягодами. С трудом нашла жёлтые кленовые листья. Ты прав: всё ещё зелено… А мне кажется, за ту вечность, что мы в больнице, уже должно было смениться не одно время года… А всё ещё бабье лето.
