Я говорю:
— А теперь я могу закончить твою историю.
— Да?
— Да. Американцы сделали твоему отцу фантастическое предложение, и сегодня он работает на мысе Канаверал или где-то еще. Летом тебе разрешено посещать родителей. Верно?
Она сжимает в руках стебелек и тихо говорит:
— Верно, но только отчасти. Ты прав, американцы сделали моему отцу предложение, и мы все должны были уехать. Но мой отец улетел один.
— Как так?
— Моя мать решила с ним развестись. Она утверждала, что не может больше жить с человеком, которому помогала из года в год создавать все более страшные орудия уничтожения.
— Это позиция, — говорю я.
Четырнадцать часов тридцать минут. Верена. Верена. Верена.
— Но она лгала. Все люди лгут. Моя мать решила развестись, так как в Берлине она познакомилась с очень богатым торговцем текстилем! Мой отец этого не знал. Не знает этого и сегодня. Я шпионила за матерью и ее пассией.
— Почему ты не сказала отцу?
— А почему я должна была сказать? Мать всегда была мне ближе и дороже. Отец это знал. Поэтому он согласился, чтобы я осталась с матерью.
— Ну, все ведь хорошо закончилось.
— Очень хорошо. Едва ушел мой отец, как мать снова вышла замуж и засунула меня в интернат.
— Почему?
— Новый папаша не мог терпеть меня. При любой встрече с ним мы ссорились. Мне разрешалось только иногда приезжать в Берлин. Мать тряслась каждый раз, когда я приезжала. Но отец мой был счастлив, что я воспитывалась в Германии. Во время летних каникул я летала к нему. Он постоянно работал в космическом центре на мысе Канаверал. Теперь он строит ракеты.
— Понимаю, — говорю я.
Потом смотрю на нее. Она шепчет:
— Пятнадцать минут прошли, да?
— Прошли.
— Я уже иду. Я не реву. И не удерживаю тебя. Я не буду тебе мешать, обещаю. И не буду усложнять жизнь, и себе тоже.
— Вот и хорошо, — говорю я. Мы встаем. — Уже хорошо, Геральдина. Подожди, я приведу в порядок твои волосы. — Она прижимается ко мне и целует мои руки. — И вообще приведи в порядок все остальное, — говорю я, — иначе каждый поймет, что случилось.
Четырнадцать часов сорок минут.
— Ты должен быть в корпусе.
— В четыре история. Тогда и увидимся снова.
— Да.
— Я хотела бы быть всегда с тобой. День и ночь. Пока не умру.
— Не надо, Геральдина.
— Ты разрешишь мне еще один поцелуй?
Мы целуемся. Она печально смеется.
— У тебя кто-то есть?
— Кто?
— Не спрашивай. Женщина, которой принадлежит этот браслет.
— Нет.
— Конечно, она красива. Намного красивее, чем я. И теперь ты идешь к ней. Не лги мне. Пожалуйста, не лги!
