— Кто там живет?
— Кто-то из Франкфурта, — говорит она. — Летом, в выходные. Минут через десять покажется наш дом.
Как вы думаете, можно в одно мгновение почувствовать страшную, дикую тоску по настоящей, искренней, честной любви?
Света все меньше. День заканчивается. Верена все еще сидит рядом со мной. Еще десять минут. Что дальше?
Вдруг я вздрагиваю от холода.
На обочине дороги возникает щит с надписью. Читаю:
Общество гуманности
«Ангел Господень»
Дом отдыха
Тропинка ведет вниз к покрашенному белой краской старому крестьянскому подворью. Перед ним стоит зеленая помпа. Вокруг резвятся дети.
— Кто же позвонил вам в аэропорт?
— Кухарка.
— Вы доверяете ей?
— Несомненно.
— Сколько у вас здесь слуг?
— Чета садовников и один слуга.
— А им вы доверяете?
— Они на стороне моего мужа. Они меня ненавидят. Я для них…
Я прерываю ее.
— Последняя дрянь! Я прав? Мне такое знакомо.
— О нет, господин Мансфельд! Вы не можете себе такого представить!
— Могу, — отвечаю я, — могу. Мы с вами никогда до этого не виделись. Вы живете здесь. Я живу в Люксембурге. И, несмотря на это, я думаю…
…Мы очень похожи, так похожи, что, наверное, можем понимать друг друга с полуслова, хотел я сказать ей. Но, конечно, не сказал.
— Вы думаете?..
— Ничего особенного. Я говорю глупости. Вы правы. Я, конечно же, не могу себе представить.
— Снова направо, пожалуйста.
Дорога испортилась окончательно.
— Когда вы покинули виллу?
— В половине третьего.
— Дочка осталась дома?
— Да.
— Дома вы сказали, что хотите совершить прогулку?
— Да.
— Тогда придерживайтесь этой версии и впредь. При любых обстоятельствах. Я высажу вас недалеко от дома. Мы с вами никогда не встречались. Говорите только так. При любых обстоятельствах. Даже если кто-то будет утверждать, что видел вас в моей машине. Держитесь одной лжи. Только тогда вам поверят.
— Кто?
— Ваш муж. Никогда не меняйте одну ложь ради другой лжи. Нужно твердо повторять ту ложь, которую избрали первой.
— Что вы за человек?
— В сущности, хороший.
— Где вы до этого ходили в школу?
— В Залеме.
— Ну и?
— Никаких «и». Я должен был уйти.
— Из-за женщины?
— Из-за девушки.
— У вас было много девушек?
— И да и нет. Я не знаю.
— Вы любили какую-нибудь из них?
— Не думаю. Нет. А вы?
Как мы друг с другом разговариваем! Как мы друг друга понимаем! Осталось максимум пять минут. Темнота сгущается, становится все холоднее.
— Я, господин Мансфельд?
— Вы когда-нибудь любили?
— Я любила отца своего ребенка. И Эвелин, конечно.
— А парня в аэропорту?
