Потом шли новые стихи. Я говорил уже, что часто одна и та же вещь называлась по-разному: в афише, с эстрады и в книге. Так и здесь, например, стихотворение «Чудеса» объявлялось с эстрады «Ливадия», а в афише «Мишка, как тебе нравится эта рифмишка?»; «Венера Милосская и Вячеслав Полонский» — в афише «Разговор с Венерой Милосской о Вячеславе Полонском»; «Даешь изячную жизнь» — в афише «Даже мерин сивый»; «Канцелярские привычки» — в афише «Мусье Гога»; «За что боролись?» — в афише «Слух идет, бессмысленен и гадок» и т. д.
Даже одна и та же тема по-разному выглядела в афишах. Например, «Даешь изячную жизнь» имеет четыре варианта названий, «Мое открытие Америки» — три варианта. Маяковский изобретал все новые и новые тезисы — весьма острые и разнообразные.
Зная и любя Ленинград, Владимир Владимирович с восторгом рассказывал о достопримечательностях этого города. Восторги Маяковского в первую очередь относились к архитектурному ансамблю Александрийского театра[27]. Проезжая по площади Зимнего дворца, он буквально упивался:
— Много видел городов в мире, но такой красивой площади не знаю. Она еще потому приятна, что не заграничная, а — своя.
Однажды на извозчике мы направлялись из «Европейской» в Дом просвещения на Мойку, мимо гостиницы «Англетер», где повесился Есенин.
Владимир Владимирович насупился, просил объехать:
— Не могу мимо «Англетера». — Тут же стал вспоминать причуды Есенина. — А жалко его!
В Колонном зале Дома просвещения Маяковский говорил о месте поэзии в рабочем строю, о воспитании хорошего вкуса у читателей. Он сослался на такой пример:
— Один мой знакомый рассказывал, что лет пять-шесть назад его младший брат читал неприятным хриплым басом наизусть «150000000». Он умолял брата прекратить чтение. Ему неприятно было слушать. А теперь, когда ближе познакомился со стихами, его не оторвешь от них. Почти все наизусть знает. Вас ждет такая же участь! — закончил поэт, указывая на зал, под дружный смех.
Этим знакомым оказался я, стоявший в эту минуту у колонны. Стремительно изменив позицию, я тут же укрылся за ней.
После выступления мы зашли поужинать в ресторан «Европейской». За соседним столиком сидели Л. Авербах, Ю. Либединский, А. Фадеев. Решили соединить столы.
Около часа ночи Маяковский предложил Фадееву прогуляться, и мы долго бродили по Невскому. Их разговор главным образом касался советской литературы. Посвящали друг друга в творческие планы…
Невский совсем опустел. Лишь изредка промелькнет одинокий пешеход…
