Итак, в Симферополе с вокзала на линейке мы направлялись к центру. Пустынны улицы в эти дневные, жаркие часы. Недалеко от Пушкинской у афиши стояла девушка. Маяковский остановил линейку и мгновенно очутился на тротуаре. Указывая на афишу, он стал уговаривать девушку непременно прийти сегодня на вечер:
— Будет очень интересно. Обязательно воспользуйтесь случаем. Я тоже приду. Пока! До свиданья, до вечера!
И, откланявшись, вернулся к линейке.
Озорство? Да, оно было иногда ему свойственно, особенно в минуты повышенного настроения. Возможно, он думал, что здесь, как и в Севастополе, посреди лета зал не заполнится, и каждый «завербованный» слушатель будет очень кстати.
— Как дела? — обратился Маяковский к кассирше Дома просвещения, где должен состояться вечер. — Разрешите помочь?
Та сперва не поверила, что перед ней сам Маяковский, а убедившись, уступила свое место у крохотного окошечка. Маяковский стал продавать остатки билетов «сам на себя». Он вступал в разговоры с подходившими к кассе, давал пояснения, шутил.
— Кому дорого рубль — пятьдесят процентов плачу сам.
Зал полон. Контрамарочники и «зайцы» заняли все проходы.
Настроение у Владимира Владимировича праздничное.
— Так сказать, подарок ко дню рождения, хотя и по старому стилю. Сегодня мне 33.[2] Надо будет отметить первую удачу в Крыму.
Он вышел на сцену. Аудитория, в которой преобладала молодежь, встретила его восторженно.
Маяковский положил на столик книжку (но так и не воспользовался ею), поставил бутылку нарзана, которую принес с собой. (Пил он из собственного плоского стакана). Когда ему стало жарко, он снял пиджак и повесил на спинку стула.
Во время доклада он шагал вдоль рампы, а иногда отступал вглубь и возвращался затем к самому краю, задерживался, чтобы быть поближе к аудитории.
Зазвучал густой бас:
— Товарищи, я хочу рассказать о своем прошлогоднем путешествии в Америку.
Удивительно, что поэт почти дословно повторял книгу «Мое открытие Америки», а ведь он не учил наизусть, запоминал все в процессе работы над прозой (так же, как над стихами). Естественно, отступления от книги бывали, но это — специальные, необходимые отступления. Точнее, сокращения и введение разговорной речи, обогащающей такого рода выступления.
Рассказ чередовался с чтением стихов из «американского цикла».
— До Кенигсберга я добирался на самолете. А затем поездом через Берлин в Париж. Здесь пришлось задержаться для оформления документов. Из Парижа в Сен-Назер и через Испанию в Мексику на пароходе «Эспань».
