…В дорожной обстановке я иногда рассказывал Владимиру Владимировичу о своих «молодых» годах, которые прошли на драматической сцене. Я вспоминал об Аркадии Аверченко, Леониде Собинове, Власе Дорошевиче и о многих других, с кем довелось в ту пору познакомиться.
Однажды я рассказал, как отвозил своего друга Володю Самодурова, большевика-подпольщика, заболевшего сыпняком, из Александровска в Крым, куда его направила партия. В Крыму я застрял, устроился в театре.
Описывая жизнь при белых, я старался не упустить ни одной подробности, отвечая на многочисленные вопросы Владимира Владимировича. Когда же речь зашла непосредственно о бегстве белых, в его руке появилась записная книжка. Однако и тогда эта деталь не объяснила мне истинных целей поэта. А в итоге — большая глава поэмы вобрала мой рассказ. Конечно, в поэму вошло далеко не все из моего длиннющего рассказа, но именно его творческое «отсеивание» дает представление о напряженной работе поэта, в частности о работе над поэмой «Хорошо!».
Итак, Севастополь 1920 года…
Весной на площади у Графской пристани, возле памятника Нахимову, я наблюдал церемонию вручения скипетра Врангелю. Народу было маловато. Отслужили молебен, офицеры троекратно проорали «ура», и архиепископ закончил свою речь так: «Петр — по-гречески камень. Мы не сомневаемся в том, что барон Петр Николаевич Врангель оправдает свое имя и недалек час, когда Россия станет единой и неделимой».
Маяковский вставил:
— Камень был из песка… из камня посыпался песочек.
— Да, — добавил я, — помпы не получилось. Все это торжество производило впечатление авантюры.
…Севастопольский рейд часто навещали иностранные суда, подвозившие врангелевцам оружие и продовольствие. Кого тут только не было: англичане и американцы, французы и греки, турки и итальянцы…
В моем рассказе не раз повторялось морское слово «узел». Маяковский спросил, что оно значит. Я пояснил:
— Узлом определяют скорость корабля. Один узел — это одна морская миля в час.
Вероятно, он хотел проверить себя — и меня заодно.
…Готовясь к эвакуации, интервенты вовсю занимались спекуляцией. Офицеры и маклеры шныряли в поисках выгодных сделок. Их интересовало все то, что можно сбыть и что можно вывезти. Очень ценились револьверы (особенно «кольты»), домашняя утварь и, разумеется, бриллианты. На военные корабли грузили даже рояли.
И как гром среди ясного неба: Красная Армия форсировала Перекоп. В Севастополе паника. Она разрасталась с каждым часом.
