Майора положили в палату тяжелораненых. Узнав об этом, мы обманули бдительность сестры и вскоре оказались у дверей этой палаты, но столкнулись с дежурным врачом.
— Что сие значит? — строго спросил он. — Кого вам нужно?
— Майора Добротина! — выпалил Степан, и это нас спасло. Майор услышал знакомый басок разведчика.
— Пропустите их, доктор, — попросил майор дежурного врача.
— Пять минут! — строго объявил доктор и, хмуро посмотрев па нас, ушел.
Мы юркнули в палату.
Майор полулежал на высоко взбитых подушках. Он как-то удивленно смотрел на нас, потом угрожающе поманил указательным пальцем.
— Садитесь, раз это вы!.. Что с тобой? — спросил он Степана.
— Пустяки, царапинка. Боюсь, товарищ майор, что тут по-настоящему заболею.
— Так… Как ваша нога, Леонов? Я поморщился и сказал, что врачи грозят продержать меня в госпитале около двух месяцев.
— Ух ты! — облегченно вздохнул майор. — А я как увидел вас — испугался!
Мы со Степаном недоуменно переглянулись.
— Что за вид? — строго спросил майор и окинул нас осуждающим взглядом. Обросшие, растрепанные! Как же мне сказать врачу, что вы — морские разведчики? Не поверит… Хотите быстрей выписаться — следите за собой! Не раскисайте. Чтобы не сердить врача, — он посмотрел на часы и, хотя положенные пять минут еще не истекли, решительно сказал: — Давайте на этом кончим. А вечером обязательно приходите ко мне. Идет?
Мы с радостью согласились и поспешили к выходу. Вечером, тщательно побрившись и освежившись одеколоном, застегнув халаты на все пуговицы, мы явились к майору, а покинули его палату лишь в час отбоя. Потом уже каждый день наведывались к нему. Майор знал, что в строй вступит не скоро, и уж во всяком случае в разведке по тылам врага ему не доведется бывать. Может, поэтому он и говорил с нами о том, что считал крайне важным.
— Почему я не наказал Белова и других паникеров? — повторил он вопрос, заданный ему однажды Степаном. — В самом деле — почему? — Он так искренне удивился этому, что я решил поругать Степана за то, что тот вспомнил этот неприятный случай из жизни отряда. — Ну, слушайте…
Майор поправил подушку и чуть прикрыл глаза, будто силясь что-то вспомнить.
— В ваши годы я уже немало повоевал и все-таки однажды чуть не праздновал труса… Вот тогда-то я и узнал истинную цену самообладания в бою. Для разведчика это особенно важно.
Меня с взводом курсантов выслали в разведку — Юденич тогда наступал на Питер. После ночного поиска расположились мы на отдых в небольшой рощице. Отпустили подпруги, дали коням корму, сами начали подкрепляться. И тут прискакал высланный на опушку рощи дозорный с паническим криком: «Беляки! Целый эскадрон вытянулся из села. Нас окружают!..» Курсанты бросились к коням, уже кое-кто, забыв подтянуть подпруги, болтается с седлом под брюхом лошади. И смех и горе! Сам чуть было не сорвался с места… И вот это «чуть» до сих пор простить себе не могу. Выскочили бы мы врассыпную из рощи и — как зайцы на борзых! Но я взял себя в руки и приказал всем спешиться.
