– Привет! Я тоже рада, – ответила она, покраснела и, смущаясь, заговорила о другом: – А Настя, представляешь, простудилась! В такую жару!
– Ну, в жару простудиться легче легкого, – подтвердил Антон. – Ветерок, сырость, кондиционер в номере… Я в детстве часто болел в летнее время.
– А сейчас? – с готовностью спросила Аня, которой нравилась безопасная тема здоровья и погоды.
– Сейчас не болею, – улыбнулся парень. – Отец отдал меня заниматься борьбой… Там хорошие физические нагрузки. Но, знаешь, помогает. С тех пор я, кажется, ни разу не болел.
Они шли по нагретой солнцем узкой мощеной улице мимо старых домов, застывших под полуденным зноем. Расстояние между зданиями было таким маленьким, что приходилось идти рядом друг с другом, почти соприкасаясь плечами, и Аня внимательно следила за тем, чтобы не коснуться Антона, а когда это все же невольно случалось, поспешно отдергивала руку.
«Странно, что-то такое уже было…» – думала девушка, стараясь не смотреть на Антонио. Напряжение, повисшее между ними, стало ощущаться почти что физически.
– Ты, наверное, как отец, в полиции служить будешь? – спросила Аня, лишь бы не молчать.
– Нет, – неожиданно ответил ее спутник и, глядя на удивленно поднятые брови девушки, охотно пояснил: – Знаешь, мне больше нравится рисовать. Я хочу быть художником и уже готовлюсь к этому. Папа, конечно, хотел, чтобы я пошел по его пути: в Испании быть полицейским – это хорошая работа, надежная и стабильная. Но я люблю рисовать, и родители приняли мой выбор. Подготовлюсь и буду поступать в следующем году на художественный факультет. К счастью, у нас есть на это средства, но я все равно надеюсь найти работу, чтобы не сидеть на шее у родителей.
Аня кивнула. Судя по всему, Антон действительно дельный парень, не хвастун и не выпендрежник, и то, что он хочет зарабатывать сам, а не пользоваться деньгами родителей, вызывало уважение.
Тем временем они вышли из лабиринта старого города, несколько раз перешли улицу, миновали новый район и подошли к парку.
Парк показался Ане очень красивым. У ограды росли невысокие деревья с причудливыми, будто оплывшими стволами и словно запыленными зеленовато-серебристыми листьями. Девушка уже знала, что это оливы. Неподалеку был небольшой пруд, в котором плавали два гуся, прямо как в детской песенке: один серый, другой белый. В воздухе витал сильный сладкий аромат.
– Чем это пахнет? – спросила с любопытством Аня.
– Это магнолии, – и Антон кивнул в сторону дерева с большими глянцевыми листьями и крупными, точно вылепленными из фарфора, белыми цветами.
