— Когда я бы тут в прошлый раз, я его не видел, — заметил Рикус.
"Николос воспользовался этим образом, чтобы принести твое тело к нам в склеп, — пояснила Тамар. — Вне склепа нам трудно управлять материальными предметами. Куда легче оживить статую.
Рикус кивнул и подошел к тому месту, где он своим телом загасил факел Умбры. Он не увидел тела черного великана, но камни, на которые оно упало, почернели и на ощупь казались холоднее прочих. Мул улыбнулся.
— Я убил его, не так ли? — спросил он.
— Кого? — не поняла вопроса Кэтрион.
— Умбру. — Рикус показал на почерневший пол. — Тварь, с которой сражался.
— Мы никого не видели, — показала головой Кэтрион. Она показала рукой на идущую вверх лестницу. — Выход вот там.
Пожав плечами, Рикус начал подниматься по ступенькам. Если даже Умбра и не погиб, то уж наверняка был тяжело ранен. Сейчас мул был готов удовольствоваться и этим.
Выбравшись по лестнице в круглый зал, Рикус увидел горящий в конце коридора багряно-красный закат.
— Я провел у вас весь вечер! — воскликнул мул, устремляясь к выходу. Ниоткуда ему еще не хотелось так уйти поскорее, как из этой зловещей крепости.
Рикус выбежал на террасу и застыл в изумлении. Багряные тени пролегли по полю недавней битвы… Недавней?.. Даже в надвигающихся сумерках мул видел, что его легион бесследно исчез. На поле остались лишь сотни обглоданных до костей урикитов да стаи кес'трекелов, слетевшихся на богатое угощение.
— Ниива! — закричал Рикус хватаясь за рукоять меча.
Но даже усилив свой слух колдовством Кары Ркарда, мул слышал лишь унылые завывания ветра да хруст костей переламываемых мощными клювами кес'трекелов.
Глухой звериный рев разорвал ночную тишину. Он разносился над каменистыми пустошами зловещей заунывной песней, от который у Рикуса кровь стыла в жилах. Рев стих, но тут же раздался снова — уже с другой стороны.
За последние несколько ночей подобный рев стал такой же неотъемлемой частью ландшафта, как камни и песок.
Мул зевнул и потащился вперед. Каждый шаг — испытание на силу воли. Его здоровая нога просто горела от усталости и не хотела слушаться. Вот гладиатор все-таки сделал шаг, но тут, как это часто случалось, камни под ногой сдвинулись, и мул удержал равновесие, только навалившись на свой импровизированный костыль: раздвоенное урикитское копье с обломанными остриями. Затем пришла очередь второй ноги, опухшей, негнущейся и ничего не чувствующей. И вот ноги стоят рядом. Теперь — всем весом на костыль и новый, такой трудный шаг…
