- Так как другого нет, следовательно, оно должно сойти, - философски замечает Броня. - Когда ты вернешься к трем часам, мы им займемся.
- У вас очень красивые платья! - убежденно говорит Маня.
- В этом ты еще ничего не понимаешь. Слишком мала!
Все расходятся. Броня убирает со стола. Юзеф, сунув тетрадь под мышку, исчезает. Эля и Маня, толкаясь, бегут в кухню.
- Мой бутерброд!.. Мои сардельки!.. Где же масло?
Несмотря на сытный завтрак, девочки уже думают о новой пище. Они суют в свои парусиновые сумки все, что будут есть в гимназии, когда в одиннадцать часов наступит большая перемена: булочку, два кусочка польской, очень вкусной, колбасы, сардельки и большое яблоко...
Маня застегивает набитую битком сумочку и надевает ранец.
- Скорей! Скорей! А то опоздаешь! - посмеивается Эля, тоже собираясь уходить.
- Не опоздаю! Еще только половина девятого. До свидания!
На лестнице Маня обгоняет двух пансионеров своего отца. Они, не очень торопясь, тоже идут в гимназию.
Гимназии, пансионы, школы... Вся юность Марии Склодовской прошла под звуки этих слов. Отец преподает в гимназии, Броня окончила гимназию, Юзеф в университете, Эля - в пансионе. Да и собственная их квартира что-то вроде школы! Сама Вселенная должна бы представляться Мане как огромная гимназия, где живут преподаватели с учениками и господствует единый идеал: знание!
Пансионеры стали меньшим бедствием с тех пор, как семейство Склодовских рассталось с Кармелитской улицей и обосновалось на улице Лешно. Сам дом очарователен: стильный фасад, тихий двор с воркующими голубями, балконы, сплошь затянутые диким виноградом; квартира - на втором этаже и столь велика, что Склодовские занимают четыре комнаты, отдельные от комнат пансионеров.
Улица Лешно с ее широкой мостовой между двумя рядами зажиточных домов вполне отвечает "хорошему тону". Иными словами, в ней нет славянской "живописности". Этот почти изысканный квартал напоминает Западную Европу многим: начиная с кальвинистской церкви, как раз против дома Склодовских, и кончая зданием во французском стиле с колоннами на Романской улице.
Закинув ранец за спину, Маня бежит к "Голубому дворцу" графов Замойских. Минуя парадный вход, она идет в старинный двор, охраняемый большим бронзовым львом. Здесь девочка останавливается в полном разочаровании: двор пуст - никого нет! Чей-то приветливый голос окликает Маню.
- Не убегай, Манюша... Казя сейчас выйдет!
- Благодарю вас, пани. Добрый день, пани!
