Эрнст фон Заломон, писатель, служивший в дивизии генерала Эрхардта и участвовавший в убийстве В. Ратенау, так вспоминал об этом периоде: «Мы понимали, что первая серьёзная попытка национального движения, предпринятая сверху, со стороны государства изменить ситуацию в Германии (о чём мечтали деятели „консервативной революции“) провалилась по вине этого человека, Адольфа Гитлера»[40]. Однако, он, как и другие (например А. Мёлер) признаёт, что причиной было нежелание правых (а также отсутствие соответствующих способностей) воспользоваться теми же средствами, к которым прибегнул Гитлер для завоевания масс. Бессовестное использование масс, политизированных и доведённых до фанатизма при помощи пропаганды, претило их антидемагогической ментальности и казалось им «грязным» делом. Поэтому они уступили Гитлеру, который понял, что требовала сложившаяся ситуация. Как мы уже говорили, правые — хранители традиции — сделали ошибку, считая, что смогут использовать Гитлера в своих целях (как в свою очередь король Италии надеялся руками Муссолини совершить национальную революцию). В действительности, как мы видели, всё произошло наоборот.
III
Впрочем, несмотря на разрыв с прусской государственной традицией, в Третьем Рейхе сохранилось немало основных черт прусского характера и образа жизни. Именно они в период образования Второго Рейха, после того как Пруссия перестала быть независимым королевством оказали значительное влияние на формирование других областей Германии. Поэтому, если мы хотим найти конечную формулу успеха Третьего Рейха, необходимо обратиться к слиянию двух факторов. Первым стала фанатизация Volk, массы, с культом своего Führer'а, нередко доходившим почти до истерии. Достаточно вспомнить празднование Дней Партии в Нюрнберге и выступление Гесса, заместителя Фюрера, истерично скандирующего: «Германия — это Гитлер! Гитлер — это Германия!», и поддерживаемого неистовыми воплями сотен тысяч глоток — явное свидетельство подлинной одержимости. Однако, кроме фанатизма, разжигаемого великолепной постановкой грандиозных массовых собраний, которые оставляли поистине неизгладимое впечатление, существовал второй фактор — «прусский» дух. Его также старались сохранить как в коллективе, так и в самих партийных образованиях. Неизменным же хранителем этого духа оставался рейхсвер, «интегрированный» в Третий Рейх, но сохранивший при этом внутреннюю автономию и пытающийся держаться на определенной дистанции, когда Гитлер, честно говоря довольно сомнительным путем отстранив от командования генералов фон Бломберга и фон Фрича, сам занял их место.
