И в этих романах были сыры, оливки, длинные автомобили, пистолеты «Борхард Люггер», сигареты «Лаки Страйк» и нечеловеческие, заграничные отношения между кажущимися равнодушными мужчинами и кажущимися доступными женщинами.
Анечка такую литературу презирала. Она читала Куприна и Теодора Драйзера. Потом началось увлечение Кастанедой и вскоре за Кастанедой — дизайнером.
Вернее, вначале Анечка пошла на курсы дизайна интерьера. Нет. Опять не так… Вначале Толик пошел в школу, потом он перешел в пятый класс, а Витька стал владельцем компьютерной фирмы и купил новую квартиру. А уже потом Анечка пошла на эти курсы. И тут с ней что-то такое произошло, что не могло произойти раньше. Словно кран на кухне, десятилетиями по каплям отмерявший время, вдруг потек — закрученной в спираль струйкой. В нашем полушарии вода всегда закручивается против часовой стрелки. Время в одну сторону, а вода в другую. И что было делать с этой струйкой, ни сама Анечка, а уж тем более Витька не знали. Анечке вдруг очень сильно захотелось настоящей страсти. И страсти этой Анечке захотелось не с Витькой, которого она уже к тому времени достаточно изучила и хорошо представляла изнутри и снаружи, а с «человеком творческим».
Тогда и появился дизайнер. Он преподавал на курсах дизайна, безуспешно пытался найти заказчиков и считал себя художником. У него на голове рос белый пушок, а подбородок имел популярную у женщин форму. Не особо веря в успех, дизайнер предложил Анечке нарисовать ее обнаженной, и Анечка согласилась. Само собой, до живописи дело не дошло. У дизайнера оказалась забитая подрамниками мастерская на Пяти углах, большая кровать с несвежим бельем, подержанный «ауди» и гастрит. Мне кажется, что Витька не смог простить Анечке именно этот дизайнерский гастрит. У него у самого был гастрит. И пока разворачивался адюльтер, Анечка дважды в день варила кашу и овощи, чтобы накормить одного и второго. Потом она решила экономить время и стала готовить сразу на двоих. Первого кормила сразу, а второму носила обеды в банках с закручивающимися крышками. На этих банках она и попалась. Случились объяснения, и Анечка оказалась выселена вначале к родителям, а потом в купленную для нее с Толиком квартиру на Комендантском аэродроме.
К тому времени уже появился поэт. Поэт, в отличие от дизайнера, на «ауди» не скопил. Он работал сторожем в дачном поселке и писал роман в стихах. Несколько глав он посвятил Анечке. Я читал, мне не понравилось. Поэт казался младше своих лет. Он поигрывал мускулами самбиста, носил Анечку на руках и чавкал, когда ел. Потом наступила зима, ему надоело ездить из своего дачного поселка в город, и он тихо растворился в цезуре между Зеленогорском и Репином. Дизайнера, кстати, Анечка бросила сама. Тот храпел.
