— Стой!.. Телегу разгрузят Ипполит с Маклеем. А ты откуда взялся?
Я посмотрел на Ипполита, тот успокаивающе показал ладонью, чтоб не беспокоился, они разгрузят подводу. Я обернулся к малышу, он смотрит на меня, смешно задрав мордочку, пухленький, розовый, похожий на ангела с рождественских открыток.
— Да как тебе сказать… — ответил я в затруднении. — Мне кажется, оттуда, откуда и все. В смысле меня нашли в капусте. Сорвали такой большой кочан, начали отдирать листы, и вдруг…
Он фыркнул.
— Как всех?
— Ну да, — ответил я и очень честно посмотрел ему в глаза. — Правда, есть и другая гипотеза…
— Какая? — потребовал он.
— Однажды, — сказал я с вдохновением, — когда мой отец и мать сидели у раскрытого окна, мимо пролетал аист со свертком в клюве. Мои родители закричали, позвали его. Аист прилетел, положил сверток на подоконник. В нем, к их удивлению, оказался чудесный ребенок. Им, как ты понимаешь, оказался я.
Он выслушал, подумал, кивнул.
— Все верно, мне о моем рождении рассказывали точно такое же.
— Вот видишь, — сказал я. — Эти аисты везде поспевают.
— Да, — согласился он, — везде… Особенно если учесть, что я родился в середине самой жестокой зимы за последние сто лет. Так как насчет аиста?
— Гм, — сказал я в затруднении, — возможно, это были какие-то особо морозоустойчивые аисты?
— Сомневаюсь, — ответил он безжалостно. — Аисты на зиму куда-то улетают. Все.
Я подумал, спросил в затруднении:
— Полагаю, что и красочный рассказ про капусту тоже не катит?
Он ответил, внимательно глядя мне в глаза снизу вверх:
— Да, по той же причине.
— Гм, — сказал я, — ну, про пестики и тычинки рассказывать не буду…
Он перебил:
— Что такое пестики? Ты сядь, а то я шею сверну.
Я сел, странный какой-то малыш, очень уж правильно строит фразы, да и какое-то мышление у него не совсем, не совсем. Его глаза оказались все равно чуть ниже моих, но уже терпимо. Я вздохнул и рассказал про эти пестики и тычинки, объяснил, что и у бабочек тоже так бывает, а чтобы ребенку было доступнее, проиллюстрировал историю происхождения видов, семьи, частной собственности и государства анекдотами, их у любого в голове в моем «срединном королевстве» больше, чем чего-то полезного, но здесь никто их не знает. Я оснащал примерами, потом из-за спины пахнуло опасностью. Я оглянулся, из замка вышла леди Элинор, лицо грозное, глаза мечут молнии.
Не глядя на меня, сразу же спросила резко:
— Родриго, что случилось?
Он пожал плечами:
— Ничего. Жак боится меня так же, как и остальные слуги. Только и всего.
