Они переглянулись, на лицах некоторое недоумение. Леди Бабетта томно улыбнулась.
— Вы слишком строги, сэр Ричард…
— Женщины, — ответил я строго, — и без того ведьмы, а с кошками так и вообще полная и окончательная нечисть! Если рыцарь увидит где женщину с кошкой, все понятно — должен бить, не ошибется. Любой кошатник — слуга дьявола.
— Ах, сэр Ричард, — томно протянула она, почти пропела, — какой вы… мужественный.
— Да, — согласился я охотно и выпятил грудь, — я такой.
В синих глазах Дженифер промелькнуло отвращение, Даниэлла лишь кротко улыбнулась, только герцогиня хранит молчание, из-за чего у меня создалось впечатление, что державница понимает больше, чем стараюсь показать.
— Такой, — обронила Дженифер ядовито, — такой… праведный!
— Чтобы добраться до источника, — ответил я многозначительно, — надо плыть против течения.
Они смотрели с ожиданием, ждут продолжения, но я изрек мудрость и умолк, пусть думают и стараются понять, к чему я такое изрек. И хотя я сказал просто так, ни к селу ни к городу, но это не важно, обязательно найдут два-три тайных смысла.
— И куда же вы плывете? — спросила Бабетта кокетливо.
Кто-то требовательно постучал по моему колену. Я оторвал взгляд от разрумянившегося лица Бабетты. В глазах Пса недоумение и укор, он убрал толстую лапу, но взглядом указал на остывающую утку.
— Прости, — спохватился я. — Отвлекся… Привлекательные женщины отвлекают.
Он снова поймал на лету и проглотил в один миг, тут же превратившись в почти каменную статую, где только глазные яблоки двигаются, провожая взглядом проплывающие в руках слуг блюда.
Леди Бабетта раздраженно покусывала губки, слишком демонстративно я показываю свою любовь и заботу о собаке, хотя хорошая женщина ничем ей не уступает, за исключением, правда, верности.
— Не люблю жирное, — сказал я, оправдываясь. — Холестерину много. Бляшки всякие на сосудах… вы не пробовали разводить диетических уток? Странно, у вас отличная фигура, а у леди Изабеллы так вообще… И у леди Дженифер пока что терпимая… хотя дальше кто знает? Может, и растолстеет, как корова.
— Она тоже не ест уток, — ответила герцогиня, я заметил некую раздвоенность в ее чувствах, все-таки ее фигуру я похвалил, а комплимент, даже любой степени грубости, всегда льстит самолюбию. — И не думаю, что растолстеет.
— Тогда, — сказал я, — она не станет жадничать, если я и эту уточку передам тому, кто ее оценит по достоинству…
Пес подхватил обжаренную тушку, глаза стали счастливыми, как у депутата, укравшего миллиардный заказ. Леди Дженифер сказала язвительно:
