Последнее открытие, словно попавший в водоросли рыболовный крючок, потащило на поверхность сознания какие-то мутно-зеленые и совершенно не относящиеся к делу мысли. Андрей уже стал различать некоторые запутавшиеся в тине интересные детали, ему показалось…
— Алле! — Олег тряс его плечо, — Заснул, что ли? Ну ты даешь. Приехали.
Андрей открыл глаза и посмотрел в окно. Знакомый пейзаж Речного вокзала был плохо различим за мокрым стеклом, но главный вывод — о необходимости покинуть автобус — на основании увиденного вполне можно было сделать.
Андрей тряхнул головой, прогоняя неприятную вялость.
«Набьют мне морду когда-нибудь, ох набьют» — подумал он, выходя из автобуса.
Центр города, давно ставший территорией если не вражеской, то, по крайней мере, недружелюбной, обильно сочился богатой и какой-то нервной, казавшейся неуверенной в себе иллюминацией витрин и рекламных гирлянд, натянутых над затопленными автомобилями улицами. Впрочем, Андрей и Олег родились в период ранней агонии Советского Союза и никогда не чувствовали себя хозяевами сердца Родины. Странное партизанское ощущение, возникающее у каждого представителя рабоче-интеллигентского класса внутри Садового кольца, было знакомо им с детства, а, скажем, трансформация тротуаров, как-то разом превратившихся из пешеходных дорожек в автомобильные причалы, вообще осталась незамеченной.
Дождик уже кончился, и асфальт блестел, словно покрытый слоем подсолнечного масла.
— Стремно, — сказал Олег, допивая третью за вечер бутылку пива и поглядывая на двери расположенного напротив Государственной Думы супермаркета.
— Правильно, — сказал Андрей, — И должно быть стремно. Суть в этом.
— Да знаю я, — сказал Олег, передернув плечами то ли от холода, то ли от преждевременного выброса адреналина. — Но как-то не так стремно. Неправильно.
— Не ссы, — сказал Андрей. Допив пиво, он отыскал взглядом урну, подошел к ней и выбросил бутылку, не подумав о том, что в родном городе он так никогда не делал. Но, возможно, дело тут было не в подсознательном подчинении давлению капитала, а в условном рефлексе — в родном городе каждая пустая бутылка через две-три минуты становилась жертвой какой-нибудь пенсионерки, здесь же представительниц этой новейшей профессии видно не было.
— Да не ссу я, — сказал Олег.
— Тогда пошли, — сказал Андрей. Он как-то незаметно превратился в руководителя предприятия, то ли из-за того, что приобрел бесценный боевой опыт в паре с Костылем, то ли просто по принципу «кто придумал — тот и вода».
