Дальше как отрезало.
Мира заглянула в мою записку, и бровки ее поползли вверх. Весь недовольный вид подруги говорил о том, что она категорически не поддерживает меня в моих безрассудствах. Я ей подмигнула и скосила глаза на обручальное колечко.
– Вот именно! – прочитала по ее губам беззвучное возмущение.
Хм, не поняла…
Я опять скосила глаза на кольцо, а потом о-о-очень красноречиво перевела взгляд на Вольфа. Подруга замерла с полуоткрытым ртом, переваривая только что полученную информацию.
– Сарториус? – выговорили ее губы.
Я медленно моргнула в знак согласия.
– Муж? – уточнила Мира, видимо решив проверить все до конца.
Я подумала, что надо объяснить ей все и сразу. Оторвала от листа половину и написала: «Вольфганг Сарторус, он же король Темсарии Канис, он же муж Алфеи Олмарк. Теперь все понятно?»
Миранда кивнула, с каким-то диким восторгом взирая на меня. Потом внимательно посмотрела на Сарториуса и опустила глаза в столешницу, пытаясь скрыть ехидную усмешку.
Пихнула ее в бок, мимикой спрашивая: чего это она так веселится? Подруга взяла мой листок и написала: «Габи жалко! Ты представляешь, что с ней будет, когда она узнает, что Сарториус и есть твой муж?»
Я прочитала, согласно кивнула и спрятала записку в сумочку. Мало ли кому в руки попасть может. Пододвинула к себе вторую половинку листа и стала думать, как закончить романтическое признание мужу. Вдруг озарение меня второй раз посетит? Но вместо трепетных лирических строк в голову лезла всякая ерунда.
«Я на тебе пиявкою повисла…» Нет! «С тобой мне очень сладко, а не кисло…» Фу-у! Бред какой-то! «Я в эйфории постигаю числа…» При чем тут числа?! И смысл этот самый, романтический потерялся… Хлор! Как, оказывается, трудно писать стихи! Вот сейчас как зауважаю Жозефину! Она ведь целую оду умудрилась написать, а я на четырех строчках застряла.
Хотела привлечь Миру в качестве музы-помощницы, но подруга с вдохновенным лицом слушала лекцию. Впечатлилась известием о наших взаимоотношениях? Наверное, все-таки увлеклась. Я ведь сама профессора в первый раз с открытым ртом слушала. Как бы не получить от нее зеленых каракатиц за внедрение в личное пространство, когда она ЗАНЯТА! Вздохнула печально, дописала свой стих:
Звезда любви над хижиной повисла.
Приют сердец. В нем только мы одни…
Я старалась.
Оторвала уголок у листа и с очередной транзитной запиской передала Эштону и свою. До конца лекцию слушала внимательно, с любознательностью во взоре, за что удостоилась удивленного взгляда профессора. Получается, моя бурная творческая деятельность не осталась им незамеченной.
