– Дядюшку Генриха беру на себя. Согласится, никуда не денется.
– Дядюшка? – удивленно вскинул брови Вольф.
– Он был другом моего отца. И даже заменил его в некотором смысле. А за этот том он на многое согласится.
– Ему книгу не отдам, – резко бросил Гораций. – Вам – пожалуйста, с превеликим удовольствием! А ему – нет!
– Спасибо! – Вольф прижал фолиант к груди.
– Значит, будем искать другие пути решения вопроса. Боюсь только, чтобы он не потребовал портрет этот гафниевый опять в холле повесить…
– О портрете не беспокойся, – ехидно усмехнулся Гораций, – эту маленькую услугу я окажу тебе с огромной радостью! Скажи только, что с ним сделать? Сжечь? Изрезать?
– Закрасить… Цветочки нарисовать, васильки-лютики.
– Будет исполнено, леди Алфея. – Фантом склонился в поклоне.
– Но как?.. – Я точно помнила, что представилась Петрой. И никто меня Алфеей при нем не называл.
– Ну-у-у… – Гораций сверкнул веселыми глазами. – Меня не так-то уж легко запереть, что бы по этому поводу ни думали здешние профессора. Я все-таки магическую силу имел, и она осталась со мной. Так что я видел и твой портрет в холле, и табличку… – Мы с Вольфом переглянулись. – Петя и Воля… Вы мне нравитесь, ребята! Но девушки за вами! – подмигнул он нам и растворился в воздухе.
– Вот тебе и хранитель… – пробормотала я недоуменно. – Дух с магическими способностями?! Вольф, разве такое возможно?
– Ты все видела своими глазами, – задумчиво ответил муж. – А книжечка-то нам досталась удивительная. Надо ее прочитать очень внимательно. Эх, знать бы, где первый том находится…
Уговорить ректора на создание тайного девичьего общества для Горация стоило мне немало нервов. Хотя у меня сложилось такое впечатление, что господин Вальдек изволил ломать комедию. Он прекрасно все понимал и уж наверняка посоветовался с Хронусом о том, как правильно общаться с хранителями. Дружба и взаимопонимание с этими сущностями были гораздо выгоднее, чем вражда. Да и как можно воевать с собственным хранителем? Это же абсурд! Так что «непримиримая» позиция Вальдека по отношению к «ложе Горация» дала трещину после часовых усилий с моей стороны. Говорила я убедительно, только доводы мои разбивались о рифы контраргументов ректора: недопустимо… неприемлемо… нонсенс! Тогда я ему пообещала создать общество, но уже без его участия. Не хочет держать руку на пульсе, пусть догадывается по внешним признакам о состоянии больного. И какие девушки попадут в это общество, он тоже контролировать не будет!
