– Ах, Паня, что ты заладил: костяк да костяк! – поморщилась Анна Терентьевна и раздраженно отодвинула от себя тарелку. – Я теперь есть не могу.
– А почему? Матрена превосходно зажарила говядину. А то, что Морохин сгорел… Это жизнь, Анюта, грубоватая и не вполне живописная жизнь, от которой не пристало отворачиваться современной женщине. Вон Лизок кушает, и ничего!
– Лизе тоже не по себе. Но не посмеет же она сделать замечание отцу!
– Мне совсем не противно, папа, – отозвалась Лиза. – Расскажи, пожалуйста, еще про скелет! А семьдесят тысяч так и не нашли?
– Ты и про это знаешь? – удивился Павел Терентьевич. – Вот ведь пролаза и проноза, как выражается наша Артемьевна! Нет, Лизочка, деньги пока не нашли, да вряд ли и найдут. Три часа допрашивали саму Пшежецкую, ее обеих горничных, кучера, Игнату Пиановича, Адама Генсерского – пшик! Даже по магазинам проехали, где могла Пшежецкая деньги спустить, – ничего. Растаяли семьдесят две тысячи! Зато со страховкой ничего у нее не получится – чистый поджог! Достались красотке одни головешки. Эта рыжая чертовка…
– Паня, сколько раз просить: о ней – не при Лизе! – цыкнула на брата Анна Терентьевна.
– Я давно знаю, кто такая Зося Пшежецкая и чем она занимается, – заметила Лиза.
– В самом деле, Анюта, – подхватил Павел Терентьевич. – Перед Лизиными глазами должны, конечно, стоять положительные, отрадные образцы – ее покойная мать, ты сама, да и, в конце концов, гимназическая начальница, эта старая мегера. Однако не помешают примеры и, так сказать, обратные, типы отрицательные, пугающие, дурные. Софья Пшежецкая тут подходит как нельзя лучше.
– Мы после с тобой об этом поговорим, – сказала Анна Терентьевна медовым голосом. Но глаза ее при этом метали молнии.
Конечно, Анна Терентьевна знала, что некоторые городские скандалы и происшествия Лизе известны – хотя бы те, которые попали в местные газеты. Так, «Нетский вестник» сообщал, что в нынешний сочельник Зося была выведена из зала Офицерского собрания за непристойное поведение. Вернее, вела она себя терпимо, зато ее наряд оказался непристойным. Давался бал-маскарад. Нетский бомонд, как всегда, был костюмирован самым скучным образом: мужчины вырядились карбонариями и Евгениями Онегиными, а дамы – пастушками, цыганками и боярынями. Немного оживления внесла лишь актриса Звягина в своем сценическом костюме Саломеи со змеями, вышитыми на животе. Аделаида Петровна
Фрязина в шестой раз за последние восемь лет предстала маркизой Помпадур. Пудреный парик очень шел ее черным бровям, а фижмы – скульптурным бедрам.
