– Живу изо всех сил, а с матерью мы через день созваниваемся. Не знала, что ты вернулся.
– Вернулся. По тебе соскучился.
Не нашлась, как реагировать, и уставилась на живописные подношения. Ого, что такое?! У крайнего гномика-то лук, и гаденыш уже наложил стрелу.
– Стой, толстогузый, я с вашей бандой договорилась.
– Врут они все. А я сам по себе! – целится в меня купидон.
Сашка героически заслоняет меня:
– Давай, стреляй в меня. Хуже не станет.
В броске смахиваю пухлика шляпой. Назвался, так полезай в кузов! Добыча в корзинке. Стрела срывается с тетивы и беспорядочно мечется, рикошетя от всего подряд: потолок, зеркало, фарфоровый гном, солнечный луч... И вонзается снизу в соломенный конус. Ну и вопль! Благородный дон поражен в задницу. Но что-то надо делать.
– Не плачь, маленький, не плачь, голубчик... Саш, принеси из аптечки марлю, бинт и пластырь. Держись за мою руку... Можешь сам выдернуть стрелу?
– Больно, – скулит террорист.
– А дернешь, и заживет скоренько. Вы же неуязвимые. Поговори со мной. Почему ты сказал, что твои все врут?
– Потому что им на фиг не нужен ваш шоколад, они родиться хотят. А вы броней обвешались и живете поодиночке. Ничего, расслабитесь, тут всех и перестреляют.
– А ты почему торопишься?
– Мне давно пора твоим сыночком стать, а Анастасии Ивановне – внучком. Надоело по облакам болтаться.
– И мне надоело болтаться, – подхватывает вернувшийся Сашка. – Давно пора сыночком обзавестись.
– Вот значит, как обернулось! А кто заявил, что мне надо подрасти, а кто свинтил незнамо куда и не звонил, и не писал... – задыхаюсь от возмущения.
– Виноват, обещаю исправиться.
– Мы оба исправимся, – примыкает купидоша.
Ах так... Одной рукой прижав к себе горячее тельце, другой – резко выдергиваю стрелу. Гном жалобно взвизгивает. Сдергиваю штанишки, промокаю марлей прозрачную светящуюся жидкость – ихор? – сворачиваю тампончик, прижимаю...
– Саш, разверни пластырь.
– Не надо пластырь, – вздыхает страдалец и сосредотачивается, – скажите правильное слово и заживет.
– Люблю тебя, – мгновенно угадывает пароль мой умный мужчина.
– Люблю тебя, – я упрямая, но врать не стану.
Приподымаю марлю... Действительно, гладкая попка. Никаких следов, только марля светится. И в шляпе дырка. Золотая стрела истаивает на глазах, осыпая нас искрами, словно бенгальский огонь.
Я люблю вас.
