...Бобренок шел впереди, жал руки мужчинам, не понимая их слов, но чувствовал к ним расположение, гладил девичьи щеки и плечи, но видел только «виллис» и думал совсем о другом. Пропустил Толкунова и Мохнюка на заднее сиденье, поколебавшись немного, примостился рядом с ними, освободив место возле Виктора для Миши. Тот остановился, пораженный и растерянный, но майор властно похлопал по истрепанной обшивке, не приглашая, а приказывая садиться, и юноша выполнил приказ.
Мощеная дорога выскочила к мостику через ручей, и сразу за ним началось село. Дома тут не жались друг к другу, как это часто бывает в немецких селах, а перемежались яблоневыми садами, чистыми и ухоженными, за низкими проволочными изгородями.
Миша указал на третий коттедж справа, добротный, с мансардой, высоким крыльцом, широкими светлыми окнами и клумбой тюльпанов между крыльцом и калиткой. «Виллис» остановился, и сразу же из-за дома вышел человек в комбинезоне. Он держал в правой руке секатор, а левый рукав рубашки был аккуратно заколот в локте. Человек стоял и молча смотрел, как Миша открывает калитку и как направляются к его усадьбе офицеры со звездами на полевых погонах. Никак не проявил своего отношения к ним — ни доброжелательности, ни страха, даже смущения или волнения, лицо его застыло, будто увидел соседа, давно уже успевшего надоесть ему.
Офицеры остановились в нескольких шагах от Функеля, и вперед выступил Мохнюк. Сказал, смерив фельдшера внимательным взглядом:
— Нас привез сюда этот юноша, — кивнул на Мишу. — Он заверил, что вы сможете помочь нам.
Фельдшер щелкнул секатором, и это было единственное, чем выдал свое волнение. Ответил после паузы:
— Не знаю... Что вам нужно?
— Вы давно живете в Штокдорфе? — уклонился от прямого ответа Мохнюк, на всякий случай решив немного прощупать фельдшера.
— Можно сказать — всю жизнь.
— Где потеряли руку?
— Не волнуйтесь: против вас не воевал. Несчастный случай... — Впервые едва заметная ироническая улыбка мелькнула на его лице.
— Есть ли сейчас в селе чужие люди?
— Да.
— Кто?
— Думаю, военные.
— Когда появились?
— Трое или четверо суток назад.
— На грузовом «мерседесе»?
— Точно не могу утверждать, но слышал шум моторов.
— Почему считаете, что военные? И где они?
— Люди говорят: у Камхубеля прячутся эсэсовцы. Два или три.
— Кто говорит?
Функель неопределенно пожал плечами:
— В селе трудно что-то утаить. Пошел такой слух...
— Кто такой Камхубель?
— Да никто. У него два сына — один в СС.
