Мимо нашей засады проносится черный «мерин» [мерин (жарг.) – «Мерседес»] с депутатскими номерами и маячком на крыше. Со свистом тормозит возле газона. Из передней двери вальяжно вылезает толстяк в бежевом костюме, перешагивает через невысокое ограждение газона, расстегивает ширинку и начинает справлять малую нужду. Звонит мобильник. Не отрываясь от процесса слива, толстяк подносит трубку к уху. Сидящие напротив мамаши с колясками краснеют, но глаз не отводят.
– Не донес, – комментирует Укушенный, – конкретно прихватило. Что-то рожа знакомая.
– В телике мелькает часто, – вспоминает Жора, – то ли депутат, то ли из Смольного… Оприходовать бы его на суточек пятнадцать. Что б знал, где параша находится.
– Нельзя. Обвинят в политических интригах.
Закончив процесс, толстяк, не отрывая трубки от уха, возвращается в машину, которая тут же срывается в галоп и исчезает в арке.
– Это все, что останется после меня, – цитирует Жора Шевчука, кивая на газон, – хроника политической жизни города.
– Меня, кстати, тоже поджимает, – морщится Укушенный, – только по другой линии. Боюсь, не вытерплю.
– Так какие проблемы, Борис? – усмехаюсь я, – иди, присядь на газончик. Чем ты хуже?
– Жрать булку меньше надо – злится Жора, будто прихватило его самого.
– Тебя не спросил. Андрюхин, я быстро… В подвальчик заскочу. А то, правда, не дотерплю. Сколько еще эту дуру ждать?
– Вон она! Слава Всевышнему! – Жора довольно хлопает в ладоши, – йес! Дождались.
Мы поворачиваем головы в сторону подъезда. Я узнаю Екатерину сразу, она почти не изменилась с момента позирования для фото. А ничего девчонки в Институте культуры. Юбчонка фасона «Не желаете ли меня изнасиловать?» Платформы «Небоскреб». Хороша, ой хороша. Правильно соседи говорят, с гонором девочка. Это чувствуется даже по походке.
– Жива. А жаль. Какой сюжет накрылся.
Дочка Шилова, поправляя на ходу укладку, исчезает в арке. Все, пора действовать. Путь свободен. По предварительному преступному сговору, в хату идут Борька и Жорик. Я остаюсь в машине и контролирую обстановку. В случае опасности, связываюсь с коллегами по рации. Мобильников у нас нет. Их два на весь отдел. Один у Шишкина, второй у Стародуба. По нашим расчетам операция должна занять минут пять, если, тьфу-тьфу, не случиться форс-мажора.
– Андрюхин, – поворачивается ко мне Георгий, – сгоняй на всякий случай в хату. Позвони. Вдруг, кто еще в адресе есть? Какая-нибудь троюродная бабушка из Суходрыщенска.
