Захватив предплечье Зотова, Полынцев круто развернулся через плечо и провел свой излюбленный прием: «рычаг руки наружу». Но сорвалось — не тут-то было. Соперник, видимо, прошел неплохую армейскую школу. Быстро среагировав на захват, он заблокировал движение контрприемом и попытался выполнить подножку.
— Серега, не сопротивляйся! — крикнул из-под кровати шустрый фискал. — Пожалей лейтенанта.
Только зря юнец беспокоился. Хоть и был Зотов крепок и высок, но и он имел ахиллесову пяту.
Дело в том, что в войсках отрабатывается грубая, убойная техника, рассчитанная на уничтожение противника — здесь ее не применишь (не станешь ведь скручивать голову представителю власти). В милиции же наоборот, основной упор делается на приемы задержания — более квалифицированные, мягкие, щадящие. Преступник, хоть и мерзавец, но свой — убивать нельзя, по крайней мере, до тех пор, пока он не бросится на тебя с оружием.
Словом, Зотов эту схватку явно проигрывал, напоминая неуклюжего медведя, отбивавшегося от острозубой сибирской лайки. Полынцев моментально ухватил соперника за ладонь, быстро изменил угол атаки, резко повернулся через плечо и вздернул кисть на себя.
— У-е! — вскрикнул Зотов, падая на пол. — Больно, блин!
— А потерпевшему, думаешь, щекотно было?!
— Он сам виноват.
— Конечно. Это же он в твой дом ворвался. Он драку устроил, он хозяина избил.
— Я туда зашел друга проведать — два года не видел. В той квартире раньше парень с дедом жили.
Полынцев слегка ослабил захват.
— Ну, и что. В чем проблема?
— Ни в чем. Я только спросил: куда, мол, они переехали? А тот на меня матюгами погнал: достали, мол, идите все кобыле в хвост, не знаю, мол, ничего, и все такое прочее. Урод, короче. Ну… и вот.
— Что, «и вот»?
— Вот… не сдержался.
Из-под кровати донесся поникший голос фискала.
— Мужик не стал ничего объяснять, сказал, что недавно купил эту квартиру, и куда переехали старые хозяева, не знает.
Полынцев отпустил захват.
— И что с того? Ну, переехали люди, он-то здесь при чем? Считаете, это повод для драки?
Зотов поднялся на ноги, растирая покрасневшую ладонь.
— Это — не повод. А то, что он меня в грудь толкнул — повод. Я его, козла, руками не трогал, по-человечески спрашивал.
— Разберемся, — кивнул Полынцев, вынимая из-за пояса наручники. — Сам пойдешь или на привязи?
— Сам, — подтягивая штаны, буркнул Зотов. — Свисток, блин, в фуражке, — добавил он уже шепотом.
