Диван, спящая девчонка, южный курорт, жара, море… Удар, боль.
Кивинов приподнял голову. Увиденное им зрелище напоминало сцену из замечательного отечественного блокбастера «Война и мир», запечатлевшую пожар в столице-матушке Москве. Только вместо Пьера Безухова на фоне пылающего дома носился Анатолий Валентинович Дукалис. Рядом размахивал руками Волков. Шум огня заглушал их голоса, но обрывки фраз достигали ушей. -…Холодно, холодно… У нас в Риге, у нас в Риге… Довы… Иди теперь, грейся!!!
– Да это Георгич со своим «Беломором»! Бросает хабарики… А много ли надо?.. От сауны не могло.
– Один черт – задница!!! Во – Кивинов очнулся.
Кивинов действительно кое-как поднялся на ноги и обхватил руками стоящую рядом березку.
Чего это? – он сумел кивнуть на горящий дом.
– В двух словах – это абзац! – ответил Дукалис.– Хорошая у Мишкиного тестя была дачка.
– А Георгич где? А девчонки?
– Георгич на станцию побежал пожарных вызывать. Только пожарным тут уже делать нечего, кроме составления протокола… Девчонки вон, возле забора.
Кивинов повернул голову. Катя стояла и курила, Маша и Наташа лежали на траве.
– Живы? – прошептал Кивинов.
– Типун тебе на язык. Я их первых на себе вытащил. Все-таки женщины. Тебя, дурака, последним. Неужели не чувствовал ничего?
– Курорт снился, море.
– Будил, будил… Понял, что без толку, на спину загрузил. Как ты?
– Никак… Спина болит.
– Извини, дверь-то закрыта, пришлось тебя из окна десантировать. Да, чувствую, скажет нам Мишель большое человеческое спасибо. Особенно Георгичу за его «Беломор».
– Георгич тут ни при чем, – вновь затеял спор Волков, – это сауна загорелась. Ты прикинь, Андрюхин, сидим, паримся, нормально все, а Анатолию Валентиновичу все холодно. Добавляет и добавляет. Вдруг дымом потянуло из дверей.
– А я?
– Ты уже отвалил спать вместе с Наташкой. Машка тоже отключились на веранде. Георгич в предбаннике притулился с Катькой. Мы на улицу выскакиваем, матерь божья – задняя стенка сауны горит! Попытались водой из бассейна затушить, да какое там! Мудак этот петровский тесть, бабок на кирпич пожалел. Пока бегали туда-сюда, огонь на крышу перекинулся. Вас вот еле вытащить успели.
Кивинов снова опустился на землю. Огонь уже бушевал на веранде. С противным треском от крыши оторвалась башенка и, объятая безжалостным пламенем, рухнула вниз. Стаи искр то и дело взлетали к небу, словно праздничный фейерверк в честь новых офицерских званий. Жар огромного костра обжигал тело, но еще больше душу.
