В речах, статьях и заявлениях Сталина этого периода можно найти немало слов, призывающих всемерно заботиться о старой, «буржуазной» интеллигенции. Однако дела Сталина решительно расходились с его словами.
Во-первых, он все настойчивее требовал не только лояльности к Советской власти. Репрессии нередко обрушивались на людей за их некоммунистические или немарксистские взгляды или за дореволюционную деятельность. Во-вторых, стремясь возложить на «буржуазных спецов» ответственность за все просчеты в индустриализации и планировании, Сталин и некоторые из его ближайших помощников начали кампанию компрометации и разгрома значительной части беспартийных специалистов.
Особое место в этой кампании занимали политические судебные процессы в конце 20-х – начале 30-х годов.
2
Первым таким процессом, имевшим значительные последствия в обострении внутриполитической обстановки, было так называемое «Шахтинское дело». По этому «делу» к ответственности привлекались главным образом инженеры и техники Донецкого бассейна, обвиненные в сознательном вредительстве, в организации взрывов на шахтах, в преступных связях с их бывшими владельцами, а также в закупке ненужного импортного оборудования, нарушении законов о труде и техники безопасности, неправильной закладке новых шахт и т. п. Заседания Специального присутствия Верховного Суда СССР по шахтинскому делу состоялись летом 1928 года в Москве под председательством А. Я. Вышинского. Бывший меньшевик, юрист, член коллегии Наркомпроса и ректор Московского Государственного университета, Вышинский должен был обеспечить, по мнению организаторов процесса, видимость объективности судебного разбирательства. Процесс носил явно политический характер. На скамью подсудимых, кроме специалистов и некоторых рабочих Донбасса, попали отдельные руководители украинской промышленности, составлявшие якобы «Харьковский центр» по руководству вредительством, а также представители «Московского центра». Их обвиняли в связях не только с различными эмигрантскими организациями русских предпринимателей, но и с бельгийскими, французскими и польскими капиталистами, которые финансировали вредительские организации и акции в Донбассе.
Большинство подсудимых признали лишь часть предъявленных им обвинений или отвергли их вовсе, а некоторые признали себя виновными по всем статьям обвинения. Суд оправдал четверых из 53 подсудимых, четверых приговорил к условным мерам наказания, девять человек – к заключению на срок от одного до трех лет. Большинство же было осуждено на длительное заключение – от 4 до 10 лет. Одиннадцать человек приговорили к расстрелу; пять из них расстреляли, а шести ЦИК СССР счел возможным смягчить меру наказания.
