Эти иллюзии очень скоро стали рассеиваться. Высылка Троцкого из СССР, суровые репрессии против оппозиционеров, начавшаяся борьба с «правым» уклоном, все более жесткая антикулацкая и антинэпмановская политика, ускорение индустриализации и начало сплошной коллективизации, означавшие явный поворот Сталина «влево»,- все это вызвало быстрый распад троцкистской оппозиции. У большинства видных оппозиционеров воля к борьбе со Сталиным была сломлена, под разными предлогами они стали переходить на его сторону.
«Сталинисты,- писал Радек в одном из писем,- оказались достойнее, чел думала оппозиция». Радек и Преображенский решительно отмежевались от теории «перманентной революции», которую ранее поддерживали. Они должны были отмежеваться и от Троцкого. Возвращаясь из ссылки в Москву под конвоем, К. Радек на одной из станций в своей речи, обращенной к собравшимся здесь ссыльным троцкистам, призвал их капитулировать перед ЦК. Он говорил о тяжелом положении в стране, о недостатке хлеба, о недовольстве рабочих и угрозе крестьянских восстаний. В такой обстановке оппозиция должна признать свои неправоту и объединиться с партией. «Мы сами привели себя в изгнание и тюрьму… Я порвал с Троцким, мы теперь политические враги». Затем от Троцкого отошли И. Т. Смилга, Л. П. Серебряков и И. Н. Смирнов.
Дольше других сопротивлялся X. Г. Раковский. Однако к концу 1929 года он и его группа (Сосновский, Муралов, Мдивани и другие) направили «Открытое письмо Центральному Комитету», в котором хотя и содержалась критика политики Сталина, а также требование вернуть Троцкого в СССР, вместе с тем был и призыв к примирению. Вскоре большинство членов этой группы полностью капитулировало, и им разрешили вернуться в Москву, где многие из них заняли места и должности, которые до этого занимали участники бухаринской оппозиции. X. Раковский был, может быть, последним из тех наиболее крупных приверженцев Троцкого, кто упорно стоял на своем, но в начале 30-х годов и он капитулировал.
Фактически из всех лидеров «объединенной» оппозиции пытался продолжать борьбу со Сталиным только один Троцкий. Он вел громадную переписку со своими сторонниками в других странах, стараясь создать троцкистские фракции или группы, пытался наладить доставку троцкистской литературы и «Бюллетеня оппозиции» в СССР. Однако даже тайных сторонников в СССР у него почти не было. Субъективно Троцкий и теперь оставался революционером, а не «фашиствующим контрреволюционером», как заявлял Сталин. Из-за присущих Троцкому догматизма и тенденциозности, а также недостатка информации он не смог понять и оценить те сложные процессы, которые происходили в 30-е годы в СССР и в мировом коммунистическом движении. Поэтому он не сумел не только сформулировать никакой альтернативной марксистской программы, но даже разобраться в причинах своего поражения.
