Сверху, на моей террасе, раздались гневные голоса.
Снизу до меня доносился шум улицы, но в эту сторону я боялась даже посмотреть.
Мои ноги коснулись каменных плит нижней террасы.
Я была спасена!
Внезапно у меня перед глазами мелькнуло что-то мягкое, белое и плотно затянуло мне рот. Еще один кусок белой материи опустился мне на голову, и я почувствовала, как чьи-то руки затягивают повязку у меня на затылке.
Я попыталась закричать, но у меня не вырвалось ни звука.
– Она в наших руках, – услышала я чей-то голос.
3. ПУТЫ ИЗ ШЕЛКОВЫХ ВЕРЕВОК
Я с трудом пошевелилась. Все это напоминало кошмарный сон.
– Нет, нет, – бормотала я, изо всех сил стараясь сбросить с себя чудовищное наваждение. Мне казалось, что тело не слушается меня, что я двигаюсь не так, как бы мне хотелось. Это ощущение мне не нравилось. Оно меня раздражало.
Внезапно я проснулась.
Ощущение скованности во всем теле не проходило. Я решила сесть, но едва приподнялась на кровати, как меня отбросило назад.
– Она проснулась, – сообщил кто-то у меня над головой.
Рядом с моей кроватью стояли двое мужчин. Лица их были закрыты масками. Из гостиной через распахнутую дверь до меня доносились голоса еще каких-то людей.
Стоявшие у кровати мужчины в масках обменялись взглядами и вышли из спальни в гостиную.
Я ожесточенно заворочалась, пытаясь освободиться. Ноги у меня в щиколотках были стянуты шелковистыми веревками. Руки были туго связаны за спиной. Наброшенная на шею веревочная петля прижимала к спинке кровати и не давала подняться.
Кое-как мне удалось повернуться на бок и посмотреть в зеркало. На его поверхности все еще отчетливо виднелся странный знак, нарисованный моей губной помадой. Из глубины зеркала на меня смотрело бледное лицо с наполненными ужасом глазами и торчащим изо рта кляпом.
В груди у меня родился вопль отчаяния. Я снова попыталась ослабить веревки, но через несколько секунд услышала шаги возвращающихся в спальню мужчин и оставила тщетные усилия. Сквозь открытую дверь гостиной мне были видны спины двух человек в полицейской форме.
Мужчины в масках вошли в комнату и наклонились над моей кроватью.
Я хотела разжалобить их, пробудить в них сострадание, но мне не удалось издать ни звука. Тогда я плотнее сжала ноги и согнула их в коленях, чтобы хоть как-то прикрыть свою наготу.
Один из мужчин, ростом поменьше, протянул ко мне руку, словно хотел погладить по бедру, но второй бросил ему резкую, отрывистую команду. То, что это именно команда, я догадалась сразу, но язык, на котором она прозвучала, был мне незнаком.
