Закончив ужинать, она спросила:
– Можно мне говорить?
Дни, которые она провела связанной, в плотном, скрывающем ее лицо капюшоне и с кляпом во рту, очевидно, научили ее правильно понимать свое нынешнее положение.
– Говори, – ответила я.
– Спасибо тебе, – поблагодарила она.
Я быстро ее поцеловала, снова надела на нее капюшон и заткнула рот кляпом.
Выйдя из барака, я повесила на место – на крюк у входной двери – кувшин с водой, а кусок хлеба, оставшийся у меня после кормления моей подопечной, отдала дежурившей в тот вечер на кухне девушке. Кухня у нас располагалась в небольшом сарае, пристроенном к баракам с внешней стороны ограждения, но дежурившая при ней девушка забрала у меня остатки хлеба во внутреннем дворе. После этого наблюдающие за кухонными работницами охранники велели ей войти в сарай и тщательно заперли за ней двери.
Тарго не направлял на работы по кухне девушек, которые были с ним давно, и мы этим очень гордились. Такая работа, считали мы, больше подходит для северных деревенских девчонок.
У выхода из внутреннего двора мы с Ютой и Ланой опустились на колени и стали ждать.
Я хотела есть, а время ужина уже подходило к концу.
– Мы вообще сегодня есть будем? – спросила я у Юты.
– После хозяев, – ответила та, имея в виду охранников. – Они накормят нас, если мы им понравимся.
– Если понравимся? – удивилась я.
– Меня всегда кормят, – похвасталась Лана.
– Не бойся, – со смехом поспешила успокоить меня Юта. – Ведь ты – девушка белого шелка! Я смущенно опустила голову.
– Ты им понравишься, – заверила меня Юта. – Мы все понравимся. Почему, как ты думаешь, они нас позвали, не дав поест ь?
– Не знаю, – ответила я. – Но мне кажется, лучше нам было поужинать вместе с девушками.
– Ну да, – саркастически усмехнулась Лана. – И заодно получить вместе с ними свою порцию тумаков!
– Нет, – сконфуженно пробормотала я.
– Голодная девушка за столом прислуживает лучше, – поделилась опытом Юта. – Не беспокойся! Если ты постараешься им понравиться, они дадут тебе поесть.
– Вот как? – процедила я сквозь зубы.
Я была вне себя от негодования. Мне, Элеоноре Бринтон с Парк-авеню, какие-то горианские мужланы, как собаке, бросят кусок мяса со своего стола, да еще при условии, если я им понравлюсь!
– Эй, девки! – прогудел за оградой мужской голос. Мы вскочили на ноги. Я невольно просияла от удовольствия. За нами пришли охранники!
– Выходите! – скомандовал один из них.
Двери открылись, и мы выскочили за железную ограду. Все мое недовольство как рукой сняло. Сегодня вечером наши хозяева сами будут нас угощать!
