Пленница Гора | страница 43



В детстве я была капризным, избалованным ребенком. Гувернантки и воспитатели нередко бранили меня, но никто из них никогда не поднял на меня руку. Он был бы немедленно уволен. За всю мою жизнь я не помню случая, чтобы меня ударили.

А тут меня выпороли.

Девчонка ударила меня плетью изо всех сил и продолжала наносить удары один за другим – жестокие и беспощадные. Я кричала во весь голос, вырывалась, захлебывалась слезами. Удары сыпались на меня безостановочно. Я не могла дышать. Слезы застилали мне глаза. Я кричала и рыдала, пока окончательно не обессилела. А удары продолжались, отвешиваемые умелой, безжалостной рукой. Все вокруг превратилось для меня в сплошную боль, стоны и жгучие слезы.

Я думаю, в действительности наказание продолжалось несколько секунд, не больше минуты, но эта минута показалась мне вечностью.

Наконец Тарго что-то сказал этой девчонке, Лане, и град сыпавшихся на меня ударов прекратился.

Мужчины отпустили мои ноги, а те двое, что навалились мне на плечи, подняли меня с земли.

Я, наверное, находилась в состоянии шока. Перед глазами все плыло. Смех девчонок у фургона доносился словно сквозь густую ватную пелену. Я едва держалась на ногах. Меня стошнило. Чьи-то руки подхватили меня, отнесли в сторону и уложили на траву.

Не знаю, сколько я так пролежала, не в силах пошевелиться.

Вскоре мне стало немного легче.

Меня снова подняли с земли, подвели к Тарго и поставили перед ним на колени.

Я с трудом подняла на него глаза.

Он рассматривал мою одежду. Я ее едва узнала. В руке он держал кожаную плеть – очевидно, ту самую, которой меня избивали. Лана уже вернулась на свое место у фургона, и стоящий рядом мужчина что-то делал с ее кожаным ремнем. Я вся дрожала от боли и отчаяния. Вся задняя часть тела у меня – спина, ноги, плечи, руки – пылала огнем. Я не могла отвести глаз от плети в руках Тарго.

Поставившие меня перед ним на колени мужчины отошли в сторону.

– Кейджера, – указывая на меня, произнес Тарго, одновременно многозначительно поднимая плеть.

Я уронила голову.

Он жестом указал на свои ноги. Я догадалась, что надо сделать, чтобы спасти свою жизнь, опустилась на траву и лбом коснулась его сандалий.

Все тело у меня сотрясалось от едва сдерживаемых рыданий.

Я сделаю все, что угодно, лишь бы только он больше не велел меня избивать!

За спиной у меня раздался многоголосый женский смех.

Пусть смеются. Я сделаю все, что он потребует, только бы меня больше не били!

Я снова коснулась лбом его покрытых пылью сандалий.