они получали в награду кусок хлеба, а в другом – горсть золота. Правда, золото поэта быстро переходило к женщинам, которые всегда вились роем вокруг этих беззаботных созданий. И снова у поэта не оставалось ничего, кроме песен.
Нельзя сказать, что поэты на Горе жили зажиточно, но они и не голодали,
им не приходилось сжигать одежду своей касты. Многие поэты путешествовали из города в город. Бедность надежно защищала их от грабителей, а счастье – от хищников.
– Каста поэтов – это не так плохо, – сказал я.
– Конечно, – ответила она, – но в Тарне они вне закона.
– О!
– И все же, – продолжала она со счастливой улыбкой, – Андреас, из города в пустыне Тора, проник в Тарну. По его словам, искать песни, – она рассмеялась, – но я думаю, что он пришел, чтобы заглядывать под серебряные маски наших женщин, – она в избытке чувств захлопала в ладоши. – И я первой заметила и позвала его, когда увидела лиру, спрятанную под его серой одеждой и поняла, что он – певец. Я пошла за ним и убедилась, что он в городе больше 10 часов.
– Ну и что? – спросил я, так как уже слышал упоминание о 10 часах.
– Это значит, что те, кто провел в Тарне больше десяти часов, заковываются в цепи и отправляются в поле возделывать землю, пока не умрут.
– Почему же об этом не предупреждают при входе в город?
– Но это глупо. Как же тогда мы будем пополнять число наших рабов.
– Теперь ясно, – сказал я, осознав причины гостеприимства Тарны.
– Я носила серебряную маску, – продолжала девушка, – и моим долгом было доложить властям об этом пришельце. Но я этого не сделала. Мне было очень интересно – ведь я никогда не видела мужчин из других городов. Я пошла за ним, а когда мы остались одни, то окликнула его и рассказала об участи, которая его ждет.
– И что же он сделал?
Она смущенно опустила голову.
– Он снял с меня маску и поцеловал. Я даже не успела позвать на помощь.
Я улыбнулся.
– Я ведь никогда до этого не была в руках мужчины, – сказала она, – мужчины тарны не касаются женщин.
Вероятно выражение моего лица удивило ее и она поспешила дать объяснения.
– Вопросами связей мужчин и женщин занимается каста Врачей под наблюдением Высшего Совета Тарны.
– Ясно, – сказал я, хотя мне ничего не стало ясно.
– И все же, – продолжала она, – хотя я была женщиной Тарны и носила серебряную маску, его объятия не были для меня неприятны. – Она взглянула
на меня с легкой печалью, – я знаю, что поступила не лучше его, уподобилась животному, не умеющему сдерживать свои инстинкты. И заслуживаю суровой кары.
