Слушатели сочувственно кивают, им все это очень понятно. Сирейн закуривает сигарету.
— После этого я стал ждать, что будет. Мой заказчик не знал моего адреса: мы встречались у него. Но он был парень дошлый и ухитрился выяснить, где я живу. В один прекрасный день он явился ко мне со своими расспросами и угрозами. Я рассказал ему все в точности, как было. Он потребовал деньги назад. Я ответил, что это невозможно: я ведь проделал работу, и мне тоже надо жить. Конечно, я не стану требовать с него вторую половину суммы, на нее я не имею права. Он начал возмущаться и кричать, называть меня аферистом и тому подобное. Тогда я вынул револьвер и сказал, то на этот раз он заряжен. Клиент ушел и больше не доставлял мне хлопот.
Серейн с довольным видом отхлебывает из своего стакана.
— Я намеревался спокойно пожить на заработанные деньги и лишь, потом снова взяться за дела. Но тут началось самое удивительное. Примерно через месяц ко мне приходит некто, представляется, ссылается на моего первого заказчика и спрашивает, не возьмусь я устранить одного человека. Я, естественно, соглашаюсь, а про себя смекаю: мой первый клиент решил, что ему будет легче, если и другой попадется на ту же удочку. Но меня это не касается. Я снова запрашиваю пять тысяч гульденов, он хочет тут же заплатить половину, но я говорю: нет, я вам позвоню. Он уходит, я выслеживаю его, он действительно идет туда, где, как он мне сказал, он живет. На следующий день я навожу о нем справки, и все как будто в порядке — во всяком случае, он не из полиции. Я звоню ему, назначаю встречу. Он приходит и сует мне в руку двадцать пять сотенных. После этого я месяц вкалываю, чтоб определить время и место убийства. Все идет по намеченному плану, я опускаю стекло, целюсь и нажимаю на курок. Вскоре мой второй заказчик приходит ко мне и мечет икру. Я ему говорю то же самое, и он уходит. Через какой-нибудь месячишко снова некто является ко мне и заказывает двойное убийство. Так за годы упорного труда я приобрел обширную клиентуру — это обманутые, которым нельзя выплакать свое горе в полиции; единственное, что они могут, это сорвать свою злость на других. В высшем обществе теперь мой адрес — тайна, которая известна всем. Иногда мне даже приходится отказываться от заказа — так я занят. Но несмотря на это, я не чувствую себя счастливым — мне кажется все же, что я поступаю немного нечестно. Не по душе мне эти холостые выстрелы, я все спускаю и спускаю курок — и ничего не происходит. В Америке — вот это было время, тогда выстрел был выстрелом, ты его чувствовал, ты видел пулю. А сейчас ты только слышишь щелчок и больше ничего. Но мой долг — продолжать, мне надо жить, мне надо откладывать на старость, я ведь, так сказать, мелкий свободный предприниматель…
