Я иду за стойку, не опуская ружья, за стойкой – выход на кухню. Пусто и уныло. Одинокая микроволновка, в которой приготовили мой заказ. Гравировка на стеклянной дверце. "Александру Боярину за победу в финале конкурса «Загадай мелодию». Боярин, Боярин… Где-то слышал. Ах да, «Русский таран».
Пара кастрюль, аквариум с живой рыбой. Рыбный день. Вернее ночь. Я покормил рыбок сухим кормом, хранившимся в одной из кастрюль, и вернулся в зал.
Четыре часа одна минута. Кто говорит, что минуты тянутся, а годы летят?
Увы, летит все. Со сверхзвуковой скоростью. А как хочется остановиться, задуматься. Поговорить о прожитых годах, о вечной молодости и системе «Полароид». Живите настоящим, друзья мои, живите настоящим.
Ну вот, испортил сам себе настроение. Другой бы счастлив был, что еще одного клиента на тот свет спровадил, а мне ужасно грустно.
В подавленном настроении я вернулся в холл. К черту. Искать выход в такой обстановке просто невозможно. Пожалуй, стоит спокойно разобраться с охотниками. Сколько их там у нас осталось? Трое. Даже если не найду выход и головушка моя превратится в кисель, буду знать, что страдаю не напрасно.
Сам погибай, а товарища забивай.
Они меня быстро найдут. У них приемники, а у меня жучки и, кстати, педикулез. Но это так, между прочим. Настройся на лучшее. «Флавиан плюс».
Концерт по заявкам. Презент.
Мне вдруг опять стало хорошо. В голове заиграла мелодия. Знакомая до чертиков. А, это же…
Я поставил ружье к колонне и начал танцевать макарену. Раз-два-три – а-гап!
Я закрыл глаза. «Макарена, макарена». А-гап! Я засмеялся. Все-таки смог осилить этот танец. А-гап!
Чпок! Я отличил бы этот звук от сотен других. Хрустящий лязг металла и гулкий щелчок. Такой звук издает только одна штука на свете. Затвор автомата Калашникова. Доплясался, мечтатель. Тебя уже нашли.
Я убрал руки с пояса и тихонько-тихонько повернул голову. До ружья было метра три. До пистолета сантиметра три. Иди-ка сюда, малыш.
– Пушку на землю!
– Здесь нет земли, тут линолеум от «Искрасофта».
– Тогда на линолеум! И без глупостей.
Что было делать? Вот оно, проклятое благородство. Ну не могу, не могу стрелять в женщину. Вы что думаете, я не смог бы в прыжке выхватить пистолет, попасть между глаз противнику и мягко приземлиться? Поверьте, товарищ был бы мертв до того, как я опустился бы на линолеум. Но женщины…
Кто еще позаботится о них, кроме двух Джонсонов?
Я бросаю пистолет в сторону. Отказать в просьбе такому ангельскому голосу?!
