— Все видимое, — сказала сова, — есть Я, Я смотрю. Все воспринимаемое, — продолжила она, — есть Я, Я сознаю. Все понятое, — заключила она, — есть Я, Я постигаю.
— Какое это, должно быть, развлечение для тебя! — сказал кролик вежливо.
— Развлечение для «тебя», да, — резко ответила сова, — или чертов ад, смотря по обстоятельствам!
— Почему для меня? — спросил кролик невинно.
— Потому что «ты» переживаешь это, или «страдаешь» от этого — описание переживания, в котором принято винить Будду.
— Почему я должен переживать или «страдать», когда ты видишь или постигаешь? — спросил кролик.
— Потому что только «ты» можешь переживать удовольствие или боль, — сказала сова терпеливо, — как же Я могу переживать что-либо?
— Почему бы и нет? — спросил кролик, поднимая вверх оба уха.
— Потому что только Я ЕСТЬ, конечно же, — заухала сова. — Ты, отличный от меня, абсолютно не существуешь!
— Какая жалость! — пробормотал кролик, опуская одно ухо. — Я, кажется, вполне хороший кролик!
— Кажется, кажется! — заухала сова. — Конечно, ты «кажешься». Ведь даже те двуногие вертикально ходящие монстры находят тебя «вполне хорошим кроликом», когда запекают в том, что у них называется «пирогом».
— И это все, на что я гожусь? — скромно спросил кролик.
— Все, Аб-со-лют-но все, — заключила сова, — и если бы сейчас было время обеда, я бы представила тебе практическую демонстрацию!
— Нет нужды, в этом совсем нет нужды, — торопливо ответил кролик, — я всегда верю тому, что ты говоришь мне!
— В таком случае в следующий раз, когда ты проголодаешься, я спущусь к тебе, если ты окажешь мне честь отобедать мной, — предложила сова галантно.
— Ты очень добра, — сказал кролик, глубоко тронутый этим предложением, — но, видишь ли, я строгий вегетарианец!
— Как пожелаешь, — ответила сова равнодушно, — как пожелаешь. Я всегда в твоем распоряжении феноменально. Эти жесты совершенно взаимны в относительности.
15. Laisse poux compté[2]
— Когда абсолютный объект отрицается абсолютным субъектом, я остаюсь как Я, — заявила сова.
— Разве ты не почувствуешь себя одиноко, — спросил кролик, — если это когда-нибудь случится?
— Кто может там быть, чтобы что-то чувствовать? — ответила сова. — Никакого «тебя» нет.
— Тогда кто остается? — спросил кролик, приподняв одно ухо.
