— То, на что ты смотришь, только кажется существующим в твоем аспекте ума, — ответила она, — чисто феноменальном и концептуальном.
— Значит, для себя ты безголовая? — спросил кролик.
— Как и ты — если только ты посмотришь и увидишь, — ответила сова терпеливо.
— Кажется, действительно так, — согласился кролик. — А как это работает?
— Это не работает, — ответила сова. — Я есть отсутствие моей головы. И все, что находится в нем! — добавила она в заключение.
— Кто-нибудь кроме нас знает об этом? — спросил кролик, медитативно пожевывая стебель фасоли.
— Один двуногий мудрец из Англии[5] даже настолько разумен, чтобы учить этому, — сказала ему сова.
— А они ему верят? — спросил кролик, поднимая одно ухо.
— Слишком сильно обусловлены, — ответила сова, хлопая крыльями, — но многие поняли. Это прямой путь внутрь, известный древним мудрецам, но в первую очередь это опыт.
— А как же тогда остальная часть нас — я имею в виду лишенная головы? — спросил кролик задумчиво.
— Выглядит как обычно: объектная видимость в уме.
— Но тогда мы свободны? — спросил кролик, подпрыгнув.
— Я никогда не была несвободной, — проухала сова категорично, складывая крылья.
— А хвоста у меня тоже нет? — спросил кролик шаловливо.
— У тебя ничего нет, — проухала сова, поворачивая голову и уставясь на него своими огромными глазами. — Нет никакого «тебя», чтобы иметь «что-то», и нет никакого «что-то», что мог бы иметь какой-то «ты»! Более того, тот хвост, который, по-твоему, у тебя есть, вообще не стоит того, чтобы о нем беспокоиться.
— Грустно! Бедный старый фазан! — вздохнул кролик. — У него был такой замечательный хвост!
— Что с ним такого случилось, что тебе стало грустно? — спросила сова.
— Его застрелил один из тех двуногих.
— Грустно для тебя или для него?
— Грустно для него, но мне тоже жаль! — объяснил кролик.
— Грустно для тебя и глупо. Не для него.
— Почему не для нас обоих? — спросил кролик удивленно.
— Какая может быть разница между «жизнью» и «смертью»?
— Ну, — сказал кролик, — «жизнь» — это когда ты живешь, так сказать, а «смерть» — это, ну, когда ты мертв!
— Не вижу разницы, — заявила сова. — Феномен — это образ в уме, а психические образы — лишь видимость, очевидно, как в обиходном, так и в истинном смысле, и не важно, воспринимаются они во сне, галлюцинациях или так называемой «повседневной жизни».
— Да, конечно, но у него был такой замечательный хвост! — вздохнул кролик. — Разве он тебе не нравился?
