Лето в горах | страница 29
Сейчас Гришке не угрожала никакая опасность, он был далеко от чеченцев, дожидался, когда они окончат свой шабаш и уедут. Но ждать надоело, разбирала злость: сидят себе и не думают убираться. Он перебежал поближе и залег: не уходят. Пригляделся и переметнул за валун: все еще сидят. До моста теперь было недалеко, и он увидел наконец, как чеченцы стали подниматься. Но и на этот раз они не уехали, а опять столпились у автолавки. Что они там делали, Гришка не видел, только, отходя в сторону, что-то рассовывали по карманам, а один из них прятал что-то под седло. Потом все трое сели на коней, переехали мост и скрылись за поворотом.
В несколько скачков Гришка был у машины. Он распахнул дверцу кабины — ружье висело на месте; вырвал его из скоб, проверил магазин — патроны в стволах, бросился по мосту вверх, обогнул скалу — и вот они, еще не успели скрыться, не торопясь поднимаются к перевалу. Гришка вскинул ружье и, не целясь, нажал на спуск. Прогромыхал выстрел. Сквозь дым было видно, как всадники остановились. И тогда — будь что будет! — Гришка выстрелил вторым патроном и радостно вскрикнул, увидев, как всадники, припав к коням, умчались за перевал.
Возле машины его дожидался отец.
— Кого это? — спросил он.
— А тут эти… как их… — Голос у Гришки сорвался, и он долго не мог объяснить, что произошло.
Николай погрозил кулаком, забрал у него ружье, проверил стволы и велел садиться. Автолавка была закрыта, ключ от нее лежал на своем месте в багажнике.
— Ты что же это, в людей стрелять?
Гришка молчал, Николай сперва сердился, а потом стал шутить.
— Как же ты допустил их, а? — приставал он. — Спал небось?
Гришка бормотал что-то в свое оправдание и не понимал, отчего веселился отец. Когда машина переехала через бурлящий поток и, перевалив через бугор, покатила по травянистому склону горы, Николай открыл багажник и вытащил несколько истрепанных трешек и рублей.
— Ну-ка посчитай, сколько тут…
Шесть трешек и четыре рублевки — значит, восемнадцать и четыре. Двадцать два рубля…
— А теперь подели на два рубля восемьдесят семь копеек. Сколько будет целых и сколько в остатке…
Гришка закатил глаза, пытаясь удержать разбегающиеся цифры, долго ерзал на сиденье.
— Целых семь, — сказал он наконец, — а в остатке рубль восемьдесят копеек…
— На одиннадцать копеек набрехал… Ну, а теперь вычти из остатка девять пачек «Севера»; каждая пачка — пятнадцать копеек. Сколько останется?
На этот раз Гришке пришлось расстегнуть рубаху — в кабине было невпродых от табачного дыма. Он подвинтил вниз боковое окошко, высунул голову наружу и решал задачку на свежем воздухе.
