Так они и пережили зиму – страшную, несытую, зиму. Сложно было всем – но она видела, что сложно было и русским, но они пытались помогать им, как могли. Вот только Берканту было все равно…
Беркант вышел из своей отгороженной картоном клетушки, услышав, как мать затаскивает мешок. Молча стоял и смотрел на это, не пытаясь помочь, и в глазах его сверкала ненависть. Он теперь – всех ненавидел.
Мимо пробежал Джавад, уже с портфелем. Надо было спешить – русские машины заберут детей и доставят их в школу в Тегеране, здесь ничего не строили, потому что здесь – лагерь беженцев, и рано или поздно его снесут. Школа должна быть там, где живут люди. Живут – а не выживают…
– До свидания, мама…
Новая вспышка ненависти – Джавад полюбил говорить по-русски, он очень гордился тем, что у него получается хорошо. Беркант не мог ударить младшего брата, потому что погибший отец сказал заботиться о матери и о младших – но он ненавидел. Ненавидел не Джавада – а русских за то, что они учат Джавада своему языку. Он сказал, что убьет аль-Муалема, если тот еще раз к ним придет.
Гулистан прошла к столу, который достался к ним от переехавших соседей, отрезала от буханки хлеба кусок, протянула его Берканту
– Поешь, сынок
Беркант покачал головой
– Сколько раз я должен повторять тебе – я не буду есть хлеб русистов.
– Хлеб это всего лишь хлеб. Разве бывает халяльный[4] хлеб?
– Все, что мы берем у русских – харам.
– Тогда заработай! Заработай и мне не придется ходить по утрам и брать у русских еду! Заработай!
Гулистан слышала, что у русских – женщины имеют одинаковые права с мужчинами. Раньше – она бы никогда не посмела так сказать мужчине. Но сейчас – многое изменилось.
Беркант скрипнул зубами, ушел к себе. Через несколько минут вышел – уже обутый.
– Куда ты идешь?
Ничего не ответив, Беркант вышел из контейнера. Гулистан – какое-то время стояла как оглушенная, а потом – опустилась на пол и горько, навзрыд заплакала…
Беркант вышел к воротам, когда русские машины, собрав детей уже ушли. Ничего… они еще поплатятся… За все!
Они отбирают мужчин у народа. Они отбирают детей и заставляют их ходить в свои проклятые школы, где учат их не Корану, а своим богопротивным наукам и своему языку. Да кто они вообще такие, чтобы решать за них, как им жить?!
Беркант – вышел на дорогу, пошел в сторону Тегерана. Не прошел он и километра – как рядом с ним остановилось такси.
– Подвести, господин?
Беркант наклонился, подозрительно осмотрел салон.
