Новоявленный прапорщик кинулся кусать оторопевших демиургов за лодыжки. А трое лежащих на травке испуганно косились, и пытались принять подобие упора лежа.
– Надо будет их беговой песне обучить, – задумчиво сказало творчество, провожая взглядом семерку спортсменов, бодро нарезающих круги по молодой травке.
– Ага! – А еще одеть в форму, кирзачи и портянки – выступило ехидство.
– А что? – Будет забавно – хихикнул мой сволочизм.
Я наблюдала за происходящим со стороны, даже не пытаясь вмешиваться в происходящее. Сказывался еще до конца не прошедший абстинентный синдром…
В это время Сосискин, пытаясь укусить за нос отжиманцев, обучал их первому воинскому упражнению, заправски покрикивая:
– Зад не отклянчивать! Тушу держать параллельно земле! Толстый, к тебе то же относится! Делай – раз!
Моему удивлению не было границ! Когда запыхавшиеся бегуны попадали на траву, судорожно втягивая ртами воздух, трое инквизирумых смогли сделать по паре отжиманий и весело потрусили по примятой их предшественником травке подбадриваемые азартно покрикивающим псом:
– Давай, шевели окороками жиртрест, под моим чутким руководством через пару месяцев тебя можно будет через игольное ушко протаскивать, если ты, конечно, не сдохнешь на солдатских харчах.
Кстати о харчах. За это время я успела проголодаться и решила, что на сегодня с демиургов хватит, а то они у меня не доползут до нашего лагеря. Я крикнула Сосискину, чтоб он сворачивал их зарядку, проконтролировал чтоб детишки не забыли свои вещички и отконвоировал их на место. А сама весело напевая под нос "Вдох глубокий шире руки", бодренько направилась по уходящей в лес тропинке.
Примерно через полчаса ноги принесли меня на огромную поляну, на краю которой гордо возвышался двухэтажный особняк. Я тут же заскочила внутрь и удивлено присвистнула. Драконы постарались на славу, ничего не могу сказать. Такое впечатление, что они просто уперли довольно просторный загородный дом какого-то богача и перенесли его сюда. Сделав огромный бутерброд и прихватив бутылку с пивом я села на крыльцо и стала поджидать моих страдальцев.
Я успела съесть свой бутер, вылакать пиво, умять еще парочку таких же, прежде чем показалась еле плетущаяся колонна изнывающих под тяжестью своего барахла демиургов, возглавляемая бодро трусящим Сосискиным.
Дождавшись когда пес подбежит ко мне, я поднялась, обворожительно улыбнулась, сообщила в изнеможении упавшим салагам:
– Вот это мой дом, моя крепость, я в нем живу, а вот вам свои домики для поросят придется возводить самим, и не вздумайте топтаться на моем газоне выкидыши цивилизации – и захлопнула дверь.
