Все такая же красивая. Даже странно, что она никак не может найти себе мужика. При такой внешности?!
К несчастью, причина была понятна. Она не хотела ни с кем связывать свою жизнь, потому что ей нравилось носить титул миссис Максвелл Даймонд. Он был для нее как недостающее родовое клеймо. Для Марины признание в свете было превыше всего, а то, что теперь к ее титулу была присоединена приставка «экс», в ее кругу считалось досадной мелочью.
— Ну, как Лулу? — спросил он, входя в мраморный холл.
— Уснула, — ответила Марина безучастно. — Лучше тебе ее не беспокоить.
— Что ты хочешь этим сказать — «не беспокоить»? — возмутился он. — Ты же мне сама сказала, она требует меня.
— Очень жаль, но ты слишком долго ехал, — проговорила Марина с обычными металлическими нотками в голосе. — Это хорошо, что она спит. Быстрее поправится.
Ему захотелось дать ей пощечину. Поставить отпечаток своей ладони на этом сливочно-белом личике.
Но он сдержался. Он всегда умел себя контролировать. Выходка была типичной для Марины, так что он не очень удивился.
— Пойду хоть взгляну на нее, — сказал он, намереваясь пройти мимо жены.
— Нет! — Марина заслонила путь. — Ты ее разбудишь. Ты же знаешь, у нее очень чуткий сон.
— Конечно, знаю, — сухо ответил он. — Она ведь моя дочь, не так ли?
Это было утверждение, а не вопрос. И когда Марина лукаво буркнула: «Не исключено», — Макс опешил.
— Что ты сказала? — накинулся он.
— Я сказала, сейчас тебе, возможно, лучше поехать домой. — Марина двинулась прочь.
Но дело было сделано.
Макс в ярости выскочил из квартиры. Семя сомнения не только было брошено, но и пустило прочные корни.
При первой же возможности Крис улизнул с фуршета и направился в ресторан «Элейн», на встречу с другим клиентом, писателем Грегори Дарком — встрепанным медведем, специалистом по кровавым криминальным драмам, которые в известной степени основывались на реальных событиях. По трем его романам были сняты вполне успешные фильмы, а в данный момент Крис вел переговоры о новой крупной сделке с киностудией «Юниверсал».
Грегори был из Англии. Грузный, под шестьдесят. У него были воспаленные глаза, пережившие не одно тяжкое похмелье, и на удивление густые седые волосы. Половину времени он проводил в Голливуде, где у него был дом на берегу в Малибу и необходимая для жизни подружка-блондинка, а вторую половину — на Манхэттене; здесь он жил в квартире, забитой книгами, со сварливой женой-лесбиянкой.
Грегори был старомоден. Пил «Джек Дэниэлс», курил крепкие гаванские сигары и любил похвастать своей обширной коллекцией оружия.
