— Разве это груз? — Он рассмеялся, и эхо в ущелье загрохотало мощным басом. Мы все зашикали, Кириченко умолк и молчал всю дорогу.
Вырыть и перевезти к себе картофель лесхоза, пока до него не добрались немцы, мы с Мусьяченко собирались уже несколько дней. Но свободных рук в отряде все не было. И в этот день, выставив часовых у дороги, мы работали на совесть, до позднего вечера.
Только Кириченко не принимался за работу. Он подошел ко мне и прогудел «по секрету» на ухо:
— Разрешите, Батя, посадить картофелину на дороге…
«Секрет», понятно, услышали все и подняли Кириченко на смех: кто же сажает картошку посреди дороги, осенью, да и для кого?.. Я же понял затею нашего прославленного еще в Краснодаре минера: он хотел заминировать дорогу на тот случай, если немцы прорвутся через засаду наших разведчиков.
— Сажай свою «картофелину», — разрешил я, и Кириченко направился к дороге.
Но все по-прежнему было тихо, и ни единого выстрела до нас не доносилось.
Мы заночевали в пустом домике лесхоза и наутро снова принялись за работу. Однако часа через два, когда взошло солнце, работу пришлось прекратить: до нас донеслась пулеметная стрельба — это был немецкий пулемет, потом — небольшая пауза, а вслед за нею — два почти одновременных взрыва и очередь автомата.
Помню, как, побледнев, Елена Ивановна отбросила лопату и инстинктивным жестом схватила медицинскую сумку.
— Все благополучно, — сказал я, — стреляют ожесточенно наши, немцы отвечают вяло.
Стреляли действительно из русского автомата, стреляли яростно. Так же неумолчно строчил и пулемет.
Мы стояли с ружьями в руках, готовые в любую минуту бежать к своим на помощь. Но звуки боя затихли.
Вскоре из-за поворота появились наши.
— Идут! — вскрикнула Елена Ивановна. — Все девять идут!
Надо было их видеть! Грязные, потные и… радостные. Евгений, приложив руку к фуражке, собрался было мне рапортовать о бое, но я остановил его:
— Сообщишь об операции в лагере.
Тогда он сказал тихо:
— Клятву свою мы сдержали: отомстили за Марка Апкаровича…
Мы не могли налюбоваться на них, целовали, пытались отобрать у Ветлугина пулемет, порядком отдавивший ему плечи. Не тут-то было: Героша решил до самого лагеря нести свой РПД, как знамя победы.
Итак, совершилось боевое крещение отряда! Это была наша первая операция. Естественно, она взбодрила весь наш лагерь. Каждый хотел знать все подробности. Участники операции, — глаза их еще горели, а на губах все вспыхивала улыбка, — выстроились передо мною, Евгений отчеканил три шага вперед и скупо отрапортовал:
