Отбиваясь гранатами, то падая, то поднимаясь, они отползли к самому берегу. Дальше отступать было некуда. Да и моряк потерял уже последние силы. Мария оттащила его за огромные камни.
Они лежали за камнями и слушали, как хозяйничают на месте затихшего боя немцы.
— Ну? — сквозь зубы заговорил моряк. — Или ты думаешь, что эта ночь по твоему заказу будет тянуться тысячу и один час?
— Скоро начнет светать, — преодолевая непонятную ей самой слабость, сказала Мария.
— Какого же черта лысого ты сидишь здесь со мною? Гранат больше нет, взорвать себя нечем. Тащи…
«Куда его тащить? В море?» — подумала Мария, и вдруг к ней вернулись спокойствие и самообладание. Она поняла, что находится на берегу пролива. По ту сторону его, в семи километрах, родной кубанский берег.
Долго ползла, ободрала колени и ладони, пока нашла две подходящие доски. Приволокла их к раненому. Сняла с него и с себя ременные пояса. Связала доски, спустила их в воду, стала стаскивать на них раненого.
— Плавать умеешь? — спросил он. — Больно ты у меня мала: недомерок…
— Одной рукой будешь держаться за плот, — ответила Мария, — другой — держать меня за шиворот.
— «Плот»? — скрипя зубами от боли, передразнил моряк. — Скажи еще — крейсер.
Вода была ледяная, волна била в глаза, от холода свело Марии челюсти.
— Показывай, куда плыть. Где восток?
— Так держать. На зюйд-вест, барышня.
— Ругаться потом будем, если доплывем, — сказала Мария.
Моряк тряхнул ее за шиворот:
— Ты у меня доплывешь! Я тебе такие слова скажу, что у тебя отпадет охота тонуть…
Сколько она плыла и как плыла, Мария не помнила. Временами сознание ее туманилось, коченели ноги, усталость была такою, что уже не хотелось преодолевать ее.
Очнулась Мария на носилках.
— Водку не жалей. В рот ей, в рот, — гудел где-то сбоку знакомый голос. — В нее лей, а не в меня. Откуда только в таком птенчике сила взялась?.. У меня уже и согревательных слов не хватало, а она плывет и плывет…
Через день после своего возвращения Мария приступила к обычной работе на комбинате — она была телефонисткой: дежурила днем на телефонной станции, ночью же проходила подготовку в нашей команде особого назначения.
В то время мы с Евгением и Мусьяченко — он был назначен горкомом партии моим заместителем по командованию отрядом — постановили: каждый из будущих партизан обязан пройти переподготовку по своей прямой военной специальности. Всем нашим медсестрам было предложено посещать курсы Российского общества Красного Креста первой и второй ступени.
