После похорон Гоголя, дня через четыре, у Панаева вечером собрались гости, и, разумеется, разговор вращался около болезни и смерти Гоголя и его похорон. Тургенев возмущался равнодушием петербургского общества и между прочим сказал:
– Я теперь убедился, что взгляд москвичей правилен, а Петербург – представитель чиновничества и лакейства.
Арапетов вспылил. «По-вашему, надеть креп на шляпу…» – начал он. Но Н.А. Милютин перебил его, спросив Тургенева: «Расскажите, пожалуйста, подробности о похоронах Гоголя; вы, вероятно, ведь ездили в Москву?»
Тургенев не вдруг ответил… «Я был болен». Милютин произнес протяжно: «Да! Я слышал о похоронах от одного пожилого чиновника, который отпросился у меня съездить на похороны, говоря, что при жизни ему не удалось видеть такого замечательного писателя, то хоть на мертвого посмотрю».
Об освобождении Тургенева из-под ареста хлопотали многие, в том числе и Панаев, который ездил, по просьбе Тургенева, к разным лицам, имевшим доступ к влиятельным особам.
По выходе из-под ареста Тургенев был выслан в свою деревню, и ему лишь осенью разрешено было приехать в Петербург…»
Из всего этого материала видно, что братья Милютины были тесно связаны с литературным движением, хорошо знали журнал «Современник», публикации этого журнала, авторов и членов редакции, встречались с ними, обсуждали главнейшие вопросы современности, в том числе и главнейший из вопросов – об отмене крепостного права помещичьего крестьянства и о предоставлении каждому человеку свободы и независимости в государстве. И конечно, знали о выступлении декабристов и об их печальной судьбе… Знали и о манифесте князя Сергея Петровича Трубецкого, особенно запали в сердце его слова: «Опыт всех народов и всех времен доказал, что власть самодержавная равно гибельна для правителей и для общества; что она не согласна ни с правилами святой веры нашей, ни с началами здравого рассудка. Нельзя допустить основанием правительства произвол одного человека: невозможно согласиться, чтобы все права находились на одной стороне, а все обязанности – на другой. Слепое повиновение может быть основано только на страхе и не достойно ни разумного повелителя, ни разумных исполнителей… Источник верховной власти есть народ…».
В это верили и этому поклонялись.
